Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Иногда, оставшись дома одна, Элеанора брала телефон в постель и слушала гудок. Она проводила пальцем по диску, делая вид, что набирает номер Парка. Временами, когда гудок прерывался, она представляла, что Парк шепчет ей в ухо.
— У тебя был когда-нибудь парень? — спросила Дани.
Дани тоже была в театральном лагере. Они вместе обедали, сидя на сцене и болтая ногами над оркестровой ямой.
— Нет, — сказала Элеанора.
Парк не был ее парнем. Он был всем.
Элеанора покачала головой.
Парк не был ее парнем.
Они не расстанутся. Не устанут друг от друга. Не разбегутся в разные сторона. И не станут изображать очередной глупый школьный роман.
Она просто остановятся.
Элеанора приняла решение еще в фургоне его отца, когда они проезжали Альберт-Ли.[133] Если они не собирались пожениться, — если все это было не навсегда, — тогда это просто вопрос времени. Они остановятся.
Парк никогда не будет любить ее сильнее, чем в тот день, когда сказал «до свидания».
А Элеаноре была невыносима мысль, что он станет любить ее меньше.
Если Парк уставал от себя, он шел к старому дому Элеаноры. Иногда там был фургон. Иногда нет. Парк стоял на краю тротуара и ненавидел все, ради чего существовал этот дом.
56
Элеанора
Письма. Открытки. Бандероли, гремевшие так, словно были наполнены аудиокассетами. Ничего не вскрыто. Ничего не прочитано.
«Дорогой Парк», — написала она на чистом листе почтовой бумаги.
«Дорогой Парк»… Элеанора пыталась объяснить, но любые объяснения разваливались на части. Правду очень сложно написать. То, что она чувствовала к Парку, было слишком горячим, чтобы это трогать.
«Прости меня», — писала она и зачеркивала.
«Я просто…» — начинала она снова — и отшвыривала наполовину написанные письма. И бросала нераспечатанные конверты в нижний ящик стола.
Дорогой Парк, шептала она, уткнувшись лбом в шкаф, просто остановись.
Парк
Отец сказал, что Парку надо найти подработку на лето — чтобы вернуть деньги за бензин.
Никто из них больше не заговаривал о том, что Парк куда-то там уезжал. Или о черной подводке для глаз.
Он выглядел достаточно мрачным, чтобы получить место в «Drastic Plastic». У девушки, принимавшей его на работу, было по два ряда дырок в каждом ухе.
Мама перестала забирать почту. Парк знал почему. Она ненавидела раз за разом говорить Парку, что для него ничего нет. Парк забирал почту сам — каждый вечер, приходя домой с работы.
Теперь у него был неограниченный доступ к музыке в стиле панк-рок.
— Я из-за тебя собственных мыслей не слышу, — сказал отец, после того, как три вечера подряд заходил в комнату Парка, чтобы выключить стерео.
«Пф-ф!» — сказала бы на это Элеанора.
Началась осень — и школа. Только тут уже не было Элеаноры.
И она не могла порадоваться тому факту, что у выпускников не было физкультуры.
И она не сказала: «Ба! Несвятой союз», — когда Стив и Тина поженились в День труда.
Парк написал ей об этом письмо. Он рассказывал Элеаноре обо всем, что произошло, и не произошло — каждый день со времени ее отъезда.
Он писал ей письма еще несколько месяцев после того, как перестал их отправлять. На Новый год Парк написал: «Надеюсь, ты получишь всё, что когда-нибудь хотела». А потом кинул письмо в коробку под кроватью.
57
Парк
Он больше не пытался вернуть ее.
Она возвращалась сама, когда ей того хотелось — в снах, видениях и мимолетных «дежа вю».
Скажем, он ехал на работу — и замечал рыжеволосую девушку на углу. И на один краткий невероятный миг мог поклясться, что это она.
Или он просыпался в темноте, уверенный, что она ждет его на улице. Уверенный, что нужен ей.
Но Парк не мог позвать ее. Иногда он не мог вспомнить, как она выглядит, даже если разглядывал ее фото. Может, он смотрел на нее слишком часто?..
Он больше не пытался вернуть ее.
Так почему же он продолжал приходить сюда? К этому гадкому маленькому дому…
Элеаноры здесь не было. Ее никогда не было здесь по-настоящему — и она уехала слишком давно. Почти год назад.
Парк повернулся, чтобы уйти от дома, но тут маленький коричневый фургон стремительно пролетел по подъездной аллее, подпрыгнув на ухабе и едва не задев Парка.
Парк остановился на тротуаре и принялся ждать. Водительская дверь распахнулась.
Может быть, подумал он, я здесь именно за этим.
Отчим Элеаноры — Ричи, нагнувшись, медленно вылез из кабины. Парк узнал его: они встречались один раз, когда Парк принес Элеаноре второй выпуск «Хранителей», а отчим открыл дверь…
Последний выпуск «Хранителей» вышел через несколько месяцев после отъезда Элеаноры. Парк раздумывал, читала ли она его. И считает ли Озимандию злодеем. И что, по ее мнению, имел в виду доктор Манхаттан, когда сказал: «Ничего никогда не заканчивается». Парку до сих пор хотелось знать, что Элеанора думает о том или о сем.
Ричи шел медленно, пошатываясь. Поначалу он не заметил Парка. А когда наконец увидел — посмотрел на него так, словно не был уверен, что Парк — не обман зрения.
— Ты кто такой? — крикнул Ричи.
Парк не ответил. Ричи рывком повернулся к нему, покачнувшись.
— Что тебе надо?
Он стоял в нескольких футах от Парка, он него несло кислым запахом пива.
Парк не двигался.
Я хочу убить его, подумал он. И вдруг понял, что может это сделать. И сделает…
Ричи был не намного крупнее Парка и к тому же пьян и плохо соображал. А кроме того, Ричи никогда не хотел навредить Парку так, как Парк хотел навредить ему.
Если Ричи не вооружен, Парк может это сделать.
Ричи приблизился.
— Чего тебе? — снова крикнул он.
Сила собственного голоса выбила его из равновесия. Он качнулся вперед и тяжело рухнул на землю. Парк был вынужден отступить, чтобы Ричи не врезался в него.
— Твою ж… — сказал Ричи, поднимаясь на колени. Но и на коленях он стоял не очень твердо.
Я хочу убить его, подумал Парк.
И могу.
Кто-то должен это сделать.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
