Но, увы, Джейн положила трубку. Из груди Сары невольно вырвалось ругательство. Где сейчас находилась ее подопечная? Возможно, в каком-нибудь мотеле наблюдала за соседями из окна? Или развинчивала настольную лампу, желая удостовериться, что в ее ножку не вставлен микрофон? Интересно, сколько времени ей понадобится, чтобы убедиться в подозрительности горничной-мексиканки? Или что пара молодоженов из бунгало напротив уж слишком часто останавливает на ней взгляд? Какое она примет решение? Проберется к ним ночью и зарежет как свиней, точь-в-точь как она эта сделала там, в горах?
Саре было не по себе, она негодовала на врачей, недооценивших степень сумасшествия их потерявшей память пациентки, и в особенности на Крука, который из-за увлечения научными разработками не принял всерьез рассказы Джейн. И вот результат — она принимает себя за профессионального убийцу и действует сообразно выдуманному образу. Но сейчас вряд ли можно что-то исправить: Джейн уже преступила грань дозволенного, и теперь ее ничто не остановит.
Переодевшись, Сара выпила пару обезболивающих таблеток, так как у нее сильно разболелась голова, потом спустилась в подвальное помещение, где находилась лаборатория Дэвида, и стала ждать прихода врачей.
— У тебя грязные волосы, — заметил молодой человек. — Что это? Запекшаяся кровь?
Убедив его в том, что рана неопасна, Сара с наслаждением опустилась в мягкое кресло напротив одной из прозрачных стенок стерильного убежища сына. Дэвид занимался обработкой записей, сделанных в последние дни, чтобы составить полную картину поведения Джейн.
— Не догадываешься, где она может скрываться?
— Увы… — вздохнула ирландка. — Да где угодно! Кстати, Джейн только что мне звонила — я слышала ее рыдания. Очевидно, каждое очередное обострение болезни у нее сменяется периодом полной ясности сознания.
— Почему тебе не пришло в голову засунуть ей куда-нибудь, ну хотя бы в каблук, маленький надежный микрофончик?
Сара удивленно подняла на него глаза.
— Джейн сразу бы обнаружила его. Ты не представляешь, до чего она в последнее время стала подозрительной! Уверена, сейчас она уже избавилась от прежней одежды и превратилась неизвестно в кого.
— Кто ее всему этому обучил? Нетти Догган?
— Разумеется. Одинокая стареющая женщина, изнывающая от безделья после бурной жизни и сильных ощущений, к которым она привыкла. Думаю, Нетти не устояла перед соблазном посвятить Джейн в тонкости своего ремесла, показала ей тысячи трюков, раскрыла профессиональные секреты. Вначале она скорее всего сомневалась, но потом пришла к выводу, что это единственный способ удержать возле себя ученицу, а следовательно, и собеседницу. Нетти требовалась публика, компания в лице вот такого очарованного ею существа, чье присутствие заметно скрашивало ее одиночество. И тогда она принялась рассказывать ей историю своей жизни, расписывая подробности, иными словами, делала все, чтобы подольше удерживать Джейн рядом. Я убеждена — всему причиной одиночество Нетти. Вообрази женщину, которая изо дня в день перечитывала бесконечные комиксы о своих былых подвигах, предававшуюся этому занятию со всей страстью ровно до того момента, пока кому-то не показалось, что она болтает чересчур много.
— Как же в таком случае ей раньше удавалось хранить обет молчания? Ведь она не раскрывала рта всю жизнь? — заметил Дэвид.
— Вот именно! — воскликнула Сара. — Однажды она содрогнулась при мысли, что ей придется унести вce свои тайны в могилу. Единственный раз в ней взыграло тщеславие, ей захотелось вызвать в ком-нибудь восхищение, она просто не в состоянии была и дальше так прозябать, оставаясь для окружающих обычной домохозяйкой! Рано или поздно затворничество становится тягостным для незаурядных личностей. Чаще всего им необходимы благодарные зрители, свидетели. Они непременно хотят оставить нечто после себя. Тебе этого не понять — ты слишком молод.
Дэвид собирался возразить, но в это время снова зазвонил телефон. Сара взяла трубку.
— Привет, — раздался знакомый, с ярко выраженным южным акцентом голос. — С вами говорит лейтенант Донахью. Помните меня? Мы встречались в больнице, после разбойного нападения во французском кафе.
— Да-да, припоминаю, — удивленно проговорила Сара. — Чем могу быть полезна?
— Произошла странная история, — сообщил полицейский. — Сегодня нам позвонила одна пожилая женщина, которая обычно подкармливает бродячих собак неподалеку от Заброшенного загона. Знаете там искусственное озеро, откуда запрещено брать воду из-за сильного загрязнения промышленными отходами?
— Нет, не знаю.
— Совсем чокнутая старуха: ее дом стоит на обочине дороги, и она обычно наблюдает за оградой из колючей проволоки, чтобы собаки не лазили через нее и не пили воду из озера. Сегодня утром она связалась с нами по телефону и сообщила о машинах, совершавших подозрительные маневры на территории запретной зоны. Это вызывает удивление, поскольку туда никто не пытается проникнуть после того, как несколько человек умерли, отравившись зараженной водой. На место был послан патруль, узнать, что там происходит. В одной из хижин, стоящих на берегу озера, парни обнаружили мертвое тело, которое уже мумифицировалось.
— К чему вы клоните, лейтенант? — изображая нетерпение, произнесла Сара.
— Это был труп женщины примерно шестидесяти лет, в руках которой находилось оружие. После проведения экспертизы выяснилось, что из револьвера была выпущена одна пуля. Вот тут-то и начинается самое интересное. Компьютерный анализ показал полное соответствие бороздок на стволе оружия, найденного вместе с трупом, и пули, которая была передана нам из больницы в качестве вещественного доказательства для приобщения к делу. Знаете, где побывала эта пуля? Есть чему удивиться: в голове той потерявшей память женщины, которую вы охраняете. Чертовски забавно, не так ли? Анализ абсолютно точен, и ошибки здесь быть не может. Я хочу устроить небольшую очную ставку вашей подопечной, этой Джейн Доу 44С, и покойницы, поэтому необходимо, чтобы вы вместе зашли в полицейский участок. Договорились?
— Хорошо, — ответила Сара. — Завтра утром. Но не думаю, что из этого что-нибудь выйдет. У вас есть сведения об этой женщине?
— Нет. Сейчас ведутся поиски. Но одно известно наверняка — кто-то всадил ей в грудь нож, поэтому она смогла лишь один раз нажать на спусковой крючок. У нее была солидная пушка, кстати говоря, здоровенный револьвер сорок пятого калибра. Неподходящее оружие для разбитой ревматизмом старушки!
— Может, он достался ей в наследство от мужа? — предположила Сара. — Это все, что вы собирались сообщить?
— Пока все. Нож, впрочем, так и не нашли, — мрачно усмехнулся Донахью, — и это чертовски неприятно. Я уверен, что на нем обнаружились бы отпечатки пальцев вашей подружки.
— Это всего лишь домыслы, — оборвала его ирландка. — Да и я не ее адвокат, я всего лишь обеспечиваю защиту.
— Ладно! — присвистнул Донахью. — Спасибо и на том, что не пытаетесь укрыть свою протеже от закона. Завтра с утра пораньше жду вас у себя. И будьте пунктуальны — уладим дело миром! Не хотелось бы мне доставлять вас в полицию как-то иначе — в качестве подозреваемых, например. — И он повесил трубку.
