Самсонов заканчивал свой поздний ужин, попивая зеленый чай, когда ему позвонил Рогожин.
– Ну, что? – спросил Самсонов, поднеся телефон к уху.
– Жженова мертва! – Рогожин вкратце описал то, что обнаружил в квартире журналистки.
– Вызывай Полтавина, – велел старший лейтенант, когда опер закончил говорить. – Я еду к тебе!
Он повесил трубку, поставил тарелку в раковину, вылил туда же остатки чая и стал собираться.
Убийца добрался до Жженовой! Это была его, Самсонова, вина. Он решил, что преступник выйдет на связь с ним, захочет доказать, что полиция ошибается на его счет, но тот взялся за журналистку. И среагировал очень быстро, а ведь Самсонов считал, что преступник не интересуется реакцией прессы и не читает газет. Значит, он не так уж и зациклен на мести? Может, он мечтает прославиться и тщательно следит за публикациями? Как иначе он так быстро узнал о статье?
Уже по дороге к машине Самсонову пришла в голову мысль, что, возможно, из-за убийства Жженовой у Корчаковой появился шанс: что, если убийца отложил экзекуцию с бамбуком, чтобы разделаться с журналисткой, а уж потом вплотную заняться очередной запланированной жертвой? Хоть бы так!
Глава 13
День четвертый
– Я сейчас вырублюсь! – сонным голосом пожаловался оклеенной веселыми обоями стене Рогожин. Он сидел в кресле, наблюдая за снующими по квартире криминалистами под предводительством Полтавина.
– Не хнычь, – равнодушно зевнул Самсонов.
Он осмотрел место преступления вместе с медэкспертами и даже успел отклонить два предложения Полтавина сделать ставку.
– Этот парень – просто изверг! – проговорил Рогожин. – Я так понял, что он стегал Жженову кнутом не меньше часа. Снимал с ее спины слой за слоем. – Опера передернуло. – Там все было в крови! – добавил он, вспомнив, как обнаружил труп журналистки.
– Именно кнутом? – уточнил Самсонов.
– Полтавин говорит, что ничем другим подобное сотворить невозможно.
– Кнут, – задумчиво повторил старший лейтенант. – Очень интересно.
– Да уж! – Рогожин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Разбуди меня, если понадоблюсь.
Вошел Полтавин в прозрачном комбинезоне и сел в кресло.
– Хорошо, что серийные убийства встречаются не так уж часто, – сказал он кисло, – иначе вы, парни, свели бы меня с ума.
– Да, повезло тебе, – согласился Самсонов. – Что там с Жженовой?
– С Жженовой покончено.
– Это я и так понял, умник.
– Плоть снята до костей, позвонки перебиты сильным ударом, все вокруг забрызгано кровью. Судя по ранам и следам, преступник орудовал кнутом, который задевал стены и потолок, оставляя на них кровавые полосы.
– Сам убийца тоже должен быть в крови?
– Ну, не с ног до головы, конечно. Он, как я понимаю, стоял довольно далеко. Длина кнута… метра полтора. Более длинным в комнате орудовать было бы затруднительно.
– Сколько ударов нанес убийца?
Полтавин пожал плечами, скрипнув пластиком комбинезона.
– Откуда же я знаю? Думаю, много. Потолок весь покрыт полосами, так что, если каждую считать за удар, получается не меньше сорока.
– Следы оставил?
– Ну, это покажут анализы, хотя я бы сказал, что нет.
Самсонов кивнул. Он так и думал.
– Единственный интересный момент, о котором стоит упомянуть уже сейчас, – это волосы, найденные в ранах, – добавил Полтавин.
– Волосы?
– Да. Длинные и жесткие.
– Чьи?
– Этого я не могу на глаз определить. Утром все будет. Обещаю.
Самсонов поерзал. В очередной раз он мысленно посетовал на то, что анализы не делаются мгновенно.
– Ладно, спасибо, – сказал он. – Вы закончили?
– Почти. Еще минут двадцать, и можно будет сворачиваться. Кстати, завтра открываются скачки на новом ипподроме, не хочешь сделать ставочку?
– Мне сейчас не до игр, – ответил Самсонов.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами криминалист. – Я бы тебе лошадку подсказал. Верняк!
– Тебе-то откуда знать?
– У меня нюх! – Полтавин потрогал указательным пальцем свой мясистый нос.
– Тебе ментоловой мазью давно все обоняние отбило! – усмехнулся Самсонов.
– Так не будешь ставить?
– Нет.
– Я подожду до утра, – сказал криминалист, не желая сдаваться. – Позвони, если надумаешь.
– Непременно. Кстати, как там дела с волокнами, которые ты отправлял на анализ?
Полтавин открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого хитро прищурился, словно ему в голову только что пришла какая-то мысль.
– Значит, ты не получил мое электронное письмо? – спросил он.
– Нет, я сегодня в разъездах.
– Ну, тогда угадай, что за волокна. Спорим, скажем… на две штуки! – Глаза патологоанатома азартно заблестели.
– Ты не угомонишься, да?
Полтавин развел руками.
– Хорошо, – вздохнул Самсонов, – я думаю, это волокна бамбука.
Криминалист разразился отборной бранью, заставившей Рогожина вздрогнуть и открыть глаза.
– Как ты догадался?! Все-таки прочитал письмо? Надул меня?
– Нет, узнал про китайскую казнь бамбуком. – Самсонов объяснил.
– Держи. – Полтавин расстегнул комбинезон и достал из кошелька деньги. – Так как насчет скачек? Подсказать лошадку?
* * *
После того как полиция опечатала квартиру Жженовой, Самсонов поехал домой. Было уже четыре часа утра, когда он вошел в свою квартиру.
Сон отбило напрочь, так что надо было как-то скоротать время, чтобы потом отправляться на работу. Старший лейтенант выпил чашку крепкого кофе, принял контрастный душ и засел за компьютер.
Убийца использовал кнут, причем определенной длины, и владел он им, судя по всему, виртуозно. Все это могло стать ниточкой к его личности. Все-таки журналистка заставила его показаться и проявить себя. При этой мысли Самсонов ощутил укол совести: если бы не его интервью, она была бы жива. Но заниматься самоедством времени не было. Полицейский представил растянутую над стеблями бамбука Корчакову. Возможно, она уже мертва, и сегодня ее тело будет выброшено в реку, но если есть хоть малейший шанс спасти ее, его нужно использовать.
Кнут, транквилизатор для крупного скота, петухи, мешки из-под картошки, место, где можно устроить теплицу для бамбука, – все это наводило на мысли о каком-то ковбое с фермы. Вот он пасет быков, пощелкивая кнутом, а вот убивает женщин и вырезает у них гениталии, чтобы потом зашить в мешок и выбросить в реку.
