– Какой в жопу Мендельсон, Свет! У него жена, трое взрослых детей, внучка. И «прощай» не хочу. Так и сижу как собака на соломе. На маковой.
– Сиди, Танюш, наша солома, что хотим, то и делаем! – с жаром произнесла Света, прижав пальцем кулон к ключице. – Захотим, будем в любовь играть, в сильные чувства верить, а захотим новую постелим! А то ишь – «сильный пол», «нас выбирают», а как решение принять, сразу в сомненьях чувственных. Только дашь им понять, что влюбилась – в момент начнут верёвки вить. Им же главное завоевать, а что потом с добычей делать, их в школе не учили. Так что тут два варианта: либо он тебя на удочку, либо ты его томагавком!
Её рука так и осталась на ключице, пальцы нервно теребили кулон.
– Это научная теория?
– Ага. Докторская. Колбаса. Из лучших сортов докторов, – улыбнулась Света, – кто-то здорово заработал бы на памперсах для «настоящих» мужиков, если б дотумкал, как они им необходимы. Конечно, он ссыт новую жизнь под старую жопу начинать, вот и мается смсками. И хочется и колется, и мамка не велит. Не напрягай его со светлым будущим, глядишь, и привыкнет.
– Да все моё светлое будущее – вынул и уноси свою старую жопу! А я буду слюни пускать до следующего раза! Я ж не прошусь замуж! Вот и не понятно мне.
– Похоже, у него к тебе действительно сильные чувства, разрыв тяжело пережил, и потерять тебя не хочет, смс-роман придумал. У мужиков комплексов, как на жучке блох… – Света снова закурила. – Таня, а вдруг это всерьёз? А вдруг это оно? Все просим у Бога любви, только не уточняем, что мы с ней делать будем. 1. Докажем себе. 2. Докажем ему. 3. Никому ничего не докажем. Нужное подчеркнуть.
– Знаешь, я ничего в нём не понимаю. Может, это меня так цепляет? Не понимаю, как у него получаются фразы, в которых хочется перецеловать каждое слово… Я раньше не встречала таких мужчин. Или это только мой личный сдвиг? Он просит слать ему фотографии мои, мою переписку с другими мужиками, спрашивает постоянно, как я, что делаю, помнит, всё, о чем я ему рассказывала… бред какой-то… Может, он этим гипнотизирует? Вот таким болезненным интересом ко мне, вплоть до мелочей. Представляешь, я возбуждаюсь, только глядя на его фотографию. Это точно шиза? Но когда прошу его о встрече, он отказывается под разными предлогами. Да и когда встречались, я тоже не понимала, что происходит. Три часа пролетают как три секунды. Потом сутки руки трясутся, и еще пара дней требуется, чтобы физически перестать ощущать его запах, слышать его голос, чувствовать на языке вкус его спермы… Так бы и лизала его, так бы и говорила с ним вечно. Может, он и прав, что не стоит продолжать. Так хрен до старости доживешь. А иногда мне кажется, что это только я болею. И только меня трясет, а ему просто приятно меня видеть как старую знакомую, не более того. Он иногда так и писал мне после встречи: «рад был тебя видеть». А его странный интерес ко мне – не более чем любопытство к жизни макаки резус. Необычно и забавно для ищущего ума.
– Да сам он Макакий Акакиевич, Таня! Любопытство у него! Это он так себе доказывает и подтверждает, что ты ещё его любишь! Брось его! Если не можешь, то хотя бы не демонстрируй свою зависимость от этого резуса. Безразличие их еще больше заводит. Вот лучшее лекарство!
– Кстати, у меня есть его фотография, – вспомнила я. – Хочешь, покажу?
– Да, конечно. Очень интересно.
Я поднесла сумку к заплаканному окну, чтобы найти фотографию между страницами книги. Было уже совсем тускло. Надо бы зажечь свет, но света нет. Я стала листать книжку. Вот она…
Он слегка улыбается уголками глаз сквозь серьёзное лицо. Такие знакомые темные брюки, рубашка в тонкую полоску с расстегнутой верхней пуговицей, очки. Он смотрит на кого-то, кого нет на фотографии, а я смотрю на него, чувствуя, как руки сами тянутся к его волосам, к пуговицам на рубашке, к молнии на брюках… Я с трудом рассталась с фото, протянув его Свете.
Она долго рассматривала изображенных там людей.
– Это он на работе?
– Да. На выставке.
Света вернула мне фотографию и улыбнулась.
– На, на, я вижу, как ты нервничаешь. Ну что ж, больная, вердикт таков: диагноз лечению не поддается! Нет, ну конечно, мы будем делать всё, что в наших силах: циничные замечания, язвительные насмешки, сеанс безразличия и прочие примочки, но вы должны понимать, что медицина не всесильна и от любви таблеток нет! А если серьёзно… Ты бы еще в Диброва влюбилась или в Троицкого. Мне кажется, они одной породы. Чтоб с таким мужиком рядом находиться, постараться надо, а всю жизнь держать – никаких сил не хватит. Потому как такие дяденьки любят только себя.
– Да что в нем такого-то, Свет, не понимаю! У меня даже переписка с ним вызывает приступы слёз и смеха. Почему с ним так сильно всё? Я лезу к нему, а он отвечает: «быстрого перепиха с тобой я не хочу а пропасть на пару дней, даже на полдня – нет возможности». Вот и всё. Круг замкнулся. Выхода нет. Я никак поверить не могу в это. Не хочет подыхать надежда, и я начинаю снова. В прошлую пятницу опять полезла, спросила: «выходные мимо?» Он ответил: «суббота точно мимо, про воскресенье – еще не знаю…» В воскресенье целый день смотрела на телефон как дура. В 4 написал: «освобожусь не раньше 7». А у меня уже кроме соплей и слёз ничего. Куда я в таком виде? И потом, что я дома скажу – куда я пошла вечером в воскресенье? Чего-то меня зло такое взяло, на себя же. Делает со мной, думаю, козел, что хочет, а я сижу резинку от трусов на уши натягиваю. Я и ответила: «Ну и хорошо, пораньше домой приедешь». В ответ – тишина. Потом я решила усугубить и написала: «Не сердись. Все равно я не знаю, что мне делать с тобой и моими чувствами. Может, не видеться даже лучше». В ответ – ни звука. Все. Погиб связист в расцвете. Больше не отвечал. Я терпела сутки, потом выдала: «Ты мне нужен как воздух. Но не могу я так надолго задерживать дыхание». У меня-то видно одна бабушка была Толстой, вторая Тургенев. Не меньше. Так и тянет на литературные образы. Написал только на следующий день: «Да что нам делать, Тань? Ведь все повторится. В который раз…». Ответила «не знаю». Он в ответ: «И я. Не знаю…» Я ещё завернула финальную фразу, чтобы обе бабки в гробах крутанулись: «Каждый выбирает сам – безысходность или полёт». Всё. Ответа больше не было. В среду он спросил: «живая»? Я ответила «да». И вчера, в полвторого ночи получила очередное: «хороших снов». Ревела оставшиеся полночи. Ненавижу его! И люблю. Не знаю, что делать… Вот тебе смс-отчет за неделю. И каждый раз такое чувство, что уже всё друг другу сказали! Дальше надо только жениться или расставаться навсегда. Но проходит время, и всё снова идет по кругу. Я лезу. Он держит оборону. Лезу, потому что чувствую – без него дышать нечем… Хотя, что значит без него? Его как не было, так и нет. Может, это болезнь у меня такая – смс-зависимость? Метить анальгином в голову или лучше от поноса что-нибудь? Как думаешь? Правда, не знаю, что делать…
Я чувствовала, что всё… Меня понесло. Откровения хлестали горлом. Слёзы готовы были вот-вот потечь по щекам как по стеклу. Чтобы не разреветься, я посмотрела в окно. Моя Капа застыла в удивлении посреди своих недоеденных слезливых подруг. Ей были непонятны мои переживания.
