— Значит, Лимпет остался один! — весело заключил Мэтт.
— Почти. — Внезапно Бенедикт почувствовал невыносимый голод. — Вот только Доун — девушка непредсказуемая… Впрочем, она почти готова перейти на нашу сторону.
— Будет наша, целиком и полностью. — Детектив улыбнулся.
Мастер нахмурил брови.
— Не совсем.
Слуга прекрасно понял, что подразумевал главный вампир. Доун не имела никакого отношения к смертному Мэтту. Он вообще никогда с ней не встречался. С тех пор как девушка вернулась в Голливуд, в Подземелье на ее счет строили далеко идущие планы — Доун собирались завлечь в Подземный мир и использовать в борьбе против Лимпета.
— Пусть Лимпет теперь нападает, — усмехнулся Бенедикт. — Мы легко отразим его жалкие атаки.
— Поздравляю! — Мэтт протянул Мастеру руку, но тут же поспешно отдернул, осознав, что жест получился слишком фамильярный. — Враг почти разбит. Совсем скоро все наши проблемы испарятся.
Бенедикт, как ни странно, ответил на рукопожатие.
— Поднимайся в Верхний мир и приведи Чэрити Флинн, она же Аманда Грейс. Мы собираем всех Избранных. Ей может понадобиться предлог, чтобы сбежать с сегодняшней премьеры.
— Понял. Будет сделано!
Мастер вкратце рассказал Слуге о встрече с Доун. Нужно же частному детективу представлять, что происходит между вампиром и охотницей! Вдруг он случайно с ней столкнется. Все должно быть безупречно, чтобы девушка не догадалась о маскараде. Бенедикт даже ободрал преданному Слуге руку — именно там, где Доун оцарапала Мэтта. Наконец Мастер отпустил Лонигана.
Детектив, как и Тэмсин Грин, на прощание оглянулся. Лицо его выражало замешательство. Да, удивительно видеть своего двойника! Как будто твое отражение ходит независимо от тебя, разговаривает… Такая жизнь у Мэтта началась с того момента, как в Голливуд приехала яркая, необычная, подающая надежды Доун Мэдисон.
Через несколько минут смертный вернулся в Верхний мир. Ему предстояло продолжить дело, начатое «другим Мэттом», и заниматься обычной работой частного детектива. Его никогда не нанимали разыскивать Фрэнка Мэдисона, он не знал никакого «таинственного заказчика» — это была уловка Мастера, чтобы завести близкое знакомство с Доун. Уловка оказалась удачной.
И, вопреки подозрениям девушки, на вампиров Мэтт, разумеется, никогда не охотился. Впрочем, в этой головоломке кое-что соответствовало действительности: родителей Мэтта-человека и впрямь убили, но Слуги слегка изменили обстоятельства дела, сгустили краски и запустили подправленную версию в интернет. По настоянию Бенедикта за основу взяли историю Брюса Уэйна (вампир не мог удержаться от искушении), однако в Верхнем мире ни у кого не возникло сомнений в подлинности биографии Лонигана.
Оставшись в одиночестве Мастер взял себя в руки и успокоился. Люди искусства называют это «подготовкой». Теперь он стал одним из настоящих актеров, утратил страх и проверил свои силы на новом поприще. Ради Доун он перевоплотился в новый облик и превосходно исполнил свою роль — его игра поистине заслуживала премии «Оскар».
Эва могла бы им гордиться.
Бенедикт запер за собой дверь и отправился в глубь туннеля, в Подземелье.
По дороге он начал превращаться в темный туманный сгусток — его любимое физическое состояние. Во время трансформации он снова думал о Доун. В последнее время он вспоминал о ней все чаще и чаще. Доун принадлежала ему.
Девушка не так уж непорочна, но она изменится. Это как в фильме: хороший сценарий и соответствующие декорации когда-нибудь сделают из нее идеальную женщину. Он столько рисковал, чтобы к ней подобраться, да еще совершил несколько дурацких, непростительных ошибок. Например, тот случай с платьем Эвы — редкостный идиотизм! Бенедикт до сих пор бранил себя за промах. Да, в ту ночь ему слишком хотелось стереть границу между матерью и дочерью, но отныне он не станет действовать столь поспешно и никогда не повторит подобную оплошность. Под умелым руководством Эвы — и «Мэтта» — Доун обеспечит им победу над Лимпетом.
Остаток пути до Подземелья Бенедикт проплыл в виде темного облака, и, приближаясь к своим покоям, первым делом направился к окну со стеклом односторонней видимости. В кабинете Мастера сидел Сорин, сердито глядя на расстроенную Эву и ее нового гостя.
При виде Фрэнка Мэдисона внешний контур облака-Бенедикта заискрился.
Фантастический рассказ Эвы походил на правду: едва она обнаружила, что Фрэнк вытряс из Джулии сведения о местонахождении Брейзи, то тут же помчалась в лес по его следам. Эва умудрилась захватить с собой мужа, а вот Доун отбили невесть откуда взявшиеся «Друзья» Лимпета. Очень жаль, что в Подземелье не догадались спрятать в засаде парочку Избранных — они бы поймали призраков-защитников, и тогда дочь Эвы Клермонт тоже сидела бы здесь.
Сквозь зеркальное стекло Бенедикт оценивающе оглядел соперника. Лицо Фрэнка Мэдисона ничего не выражало, он был вымазан в грязи с головы до пят, широкие плечи поникли, каштановые волосы всклокочены — да, на достойного противника он не тянет. В общем-то из него вышел бы отличный Страж. Чем же он так околдовал Эву?
Еще больше Мастера озадачило отчаяние, с которым актриса смотрела на мужа. Бенедикт почувствовал, что закипает: неужели Фрэнк совсем не ценит Эву?
«Мастер!» — Сорин краем глаза глянул на зеркальное стекло.
«Я здесь».
Бенедикт еще не делился с помощником подробностями о разговоре с Доун. Пользоваться Наитием в Верхнем мире было глупо, потому что, как показал опыт, их могли обнаружить братья по крови. Лишь под толщей земли вампиры безбоязненно использовали все свои могущественные способности — тут их никто не выследит.
По этой же причине Мастер только раз попробовал проникнуть в разум Доун, потому что вампира интересовало, что ей известно о Милтоне Крокетте — однако охотница мигом выставила ментальную защиту.
Да, Доун прекрасно умела держать оборону!
А здесь, в Нижнем мире, Бенедикту безумно хотелось заглянуть в сознание Эвы, просто убедиться, действительно ли она так сильно любит Фрэнка, как говорит. Тем не менее Мастер не отваживался на такой шаг. Его искреннее чувство к актрисе было выше подлых уловок. Кроме того, у Эвы хватило бы опыта, чтобы выставить блок, лишить доступа к Наитию. Любые посягательства на разум актрисы слишком дорого обошлись бы старому вампиру.
В Наитии Сорин сохранял невозмутимость.
«Как видишь, у Эвы новая игрушка. Фрэнк якобы месяц „ошивался“ на Аляске — и вот… о чудо! — встретил бывшую жену. Оказывается, работа частного детектива ему осточертела. Впрочем, он и на любой другой не задерживался, а потому решил попытать счастья в диких краях. Как утверждает Эва, работу муж там не нашел, вернулся в Лос-Анджелес… и вдруг увидел Жаклин Эшли! Сходство новенькой актрисы с Эвой Клермонт сразило его наповал. Он выследил, где она живет. Эвы дома не оказалось. При помощи лимпетовских приемов Фрэнк выудил из сознания Джулии информацию, касающуюся ее хозяйки, а заодно и операции „Убийца-вампир“. Он вызволил Доун из плена, и они бросились на выручку своей приятельнице, Брейзи Монтойя. Эва, конечно, его как следует наказала, но… все это весьма… занимательно».
