«Жаль, что от Бернара придется избавляться, – думал я, следуя в танцевальный зал, – он бы удержал графиню на коротком поводке. Очень жаль».
Бал тянулся нудно и неинтересно, разглагольствования короля и хвалебные речи прихлебателей давно сидели у меня в печенках, а музыка осточертела до желудочных спазмов. Единственное, что меня здесь радовало, – это обилие еды на столах. За дни празднований я попробовал все, даже составил собственную программу насыщения, подобрав путем экспериментов, какое блюдо за каким должно следовать для наибольшего удовольствия, и теперь следовал этому меню, передвигаясь от стола к столу. Хорошо еще, что желающих со мной поговорить с каждым днем становилось все меньше: явственно замечая, что я сторонюсь праздной болтовни, досужие сплетники от меня наконец отстали, подходили поговорить за жизнь только самые говорливые, которых устали слушать в другом месте.
– Вы танцуете? – прозвучал женский голос у меня за спиной, и я от неожиданности чуть не подавился щупальцем осьминога.
Кашляя, я повернулся на голос и с большим удивлением увидел дочь Нарига. Девушка с румянцем на щеках, в ослепительно-белом платье со сверкающими кристаллами кварца, раскиданными по нему, как звезды по небу, стояла рядом и с вызовом смотрела на меня.
– Маркиза, нельзя же так подкрадываться! – возмутился я, нагло дожевывая щупальце. – Вы меня на всю жизнь заикой сделаете.
– Угу, вас испугаешь, – критически ответила она и почти сразу же ойкнула, поняв, что сказала бестактность.
– Стою, никого не трогаю, примусы починяю, – вспомнилась мне фраза из фильма по одноименному роману.
– Простите, не поняла вас? – покраснела девушка еще сильнее.
– Не переживайте, это я так, непереводимая игра слов, – я махнул рукой.
– Так как насчет моего вопроса? – мне стало понятно, что девушка заставляла себя говорить через силу.
– То, как мы расстались, не очень располагает к продолжению общения. – Я хмыкнул, с удовольствием наблюдая, как краска заливает лицо и плечи девушки.
– Я просто многого тогда о вас не знала. – Элиза сердито на меня посмотрела.
«Интересно, почему она подошла?» – удивился я про себя.
То мимолетное чувство, которое я испытал когда-то к ней, уже давно выветрилось под грузом повседневных забот.
– Не знаю, что вам сказать. – Я стал серьезен и показал глазами в сторону. – Если мы продолжим общаться, то ваши братья, сейчас испепеляющие меня взглядами, перейдут к действиям и бросят мне вызов. Не хочу лишать вас их общества, хотя очень хочется. Думаю, вам лучше вернуться к ним.
На глазах девушки появились слезы. «Уже вторая за один день, – я тяжело вздохнул, – и за что мне это сегодня?»
– Если я сейчас с вами не поговорю, то вы уедете, и увидимся мы не скоро, – неожиданно ответила она.
Девушка напряглась, и я с удивлением заметил, что дочерью герцога она является не только на дворянских грамотах о рождении. Тот же жесткий взгляд, поджатые губы и прямая спина – она была уменьшенной копией своего отца.
– Простите, маркиза, но у нас с вашим отцом слишком серьезное противостояние. – Я с сожалением посмотрел на симпатичную девушку. – На балу у графини Навской я пробовал помириться, но ничего не вышло. Простите, но для вас же будет лучше держаться от меня подальше.
– Я знаю, отец рассказывал братьям. – Она снова поджала губы. – Но позвольте мне самой решать, с кем общаться, а с кем нет.
Я наморщил лоб, девушка не хотела понять, чем могло грозить наше с ней общение.
– Элиза, – я заговорил как можно мягче. – Вы сами мне не простите, если я раню или, не приведи Единый, убью одного из ваших братьев. Посмотрите на них, они уже готовы бросить мне вызов за один только разговор с вами.
– Жаль, – тихо сказала она и покосилась на своих братьев, которые действительно сделали несколько шагов к нам. Она отрицательно покачала им головой, и они ее послушались, вернувшись обратно. – Жаль, я хотела узнать вас лучше, барон, – девушка повторилась, но перешла на официальный тон.
– Взаимно, маркиза. – Я поклонился, показывая, что разговор закончен.
Девушка вскинула голову и удалилась к братьям.
«Глупо было бы еще сильнее настраивать Нарига против себя, закручивая интригу с его дочерью, – думал я, – и так уже дальше некуда».
Остаток дня прошел без происшествий, и я с нетерпением дождался вечера. За мной заехала карета, и едва я забрался внутрь, как мне тут же были вручены стираная одежда и ножны с саблей.
– Ну как? – поинтересовался я у сияющего нубийца.
– Сам увидишь, как приедем.
Не став допытываться дальше, я переоделся.
Карета проделала довольно длинный путь, пока мы не прибыли на место. Как только мы вышли из нее, кучер начал разворачивать лошадей, и я с удивлением заметил, что это не тот, что был вчера. Заметив мой взгляд, нубиец усмехнулся, в темноте погружающегося в ночь города его зубы блеснули особенно ярко. Он тихо свистнул, и из закоулков к нам начали подтягиваться люди. Я скривился, шума они создавали изрядно, сразу чувствовалось, что люди не привыкли скрывать свои действия.
– Топают, как слоны в посудной лавке, – прошипел я нубийцу.
– Помнится, кто-то топал точно так же, – язвительно ответил он.
– Будем надеяться, что их не услышат раньше времени, – не поддался я на провокацию.
Пока мы шептались, люди собрались вокруг нас. Я заметил, как тускло блестели их кольчуги и металл на ножнах. У всех на головах были знакомые мне шапочки.
– Приветствую всех, – обратился я к молчаливым фигурам с армейской выправкой. – Я благодарен вам за то, что вы откликнулись на мою просьбу, но хочу еще раз повторить: все, что мы затеваем, – незаконно и чревато серьезными неприятностями. Также хочу сказать, что наше сегодняшнее предприятие не является какой-то особой проверкой или отбором: все, кто изъявил желание переехать на новое место жительства и кого рекомендовал Рон, безусловно, поедут с нами. Поэтому, если кто-то присоединился сегодня к нам из опасения, что в противном случае может выпасть из списка, пусть подумает еще раз – отказ от участия в деле на ваше переселении никак не повлияет. При любых условиях я возьму всех. Еще раз повторюсь, я хочу, чтобы действовали только добровольцы.
– Мы это знаем, барон, – раздался до боли знакомый голос слева от меня. Я развернулся и узнал огромную фигуру Ортеги.
– Ортега! – я радостно пожал лапищу, которую тот протянул мне.
– Мы все хорошо понимаем, на какой риск идем, но также понимаем, что лезем в дом не к честным людям, – продолжил он, проверяя на прочность мою ладонь. – Не думаю, что в городе будут сильно огорчены смертью убийц и насильников.
– Хорошо, я рад, что вы это понимаете. – Я обвел темные фигуры глазами. – Как во время операции обращаться друг к другу запомнили? Никаких имен!
