— Но Гаррет сказал, что Алекс сделал неправильный выбор, — удивилась я.
— В жизни нет правил, малышшка, только выбор и его посследсствия. Выбор не может быть неправильным. А Гаррет — правильный мальччик. Слишшком правильный… У него ссвой урок. — В голосе драконов послышалось веселье. — Несспросста же ему доссталассь насстолько неправильная несса.
— А… — начала было я, но, видимо, терпение драконов было исчерпано.
— Сспать, малышшка! — повелительно прошептали они, и я немедленно провалилась в сон.
Мне приснилась сцена гибели Шша. Высокая, ослепительно красивая драконесса с алыми глазами набросилась на Алекса. Тот сперва только оборонялся, а затем, придя в ярость, пронзил ее клинком, по которому в драконессу плеснулась знакомая мне удушливо клубящаяся магия. Черные жгуты моментально впитались в кровь Шша, а затем она взорвалась. Алекс горестно вскрикнул, бросился к ней, будто пытаясь остановить, исправить содеянное, но было уже поздно. Некоторое время он простоял, словно окаменев, а потом его аура окрасилась черно-багровым безумием. Медленно обведя глазами поле битвы, он вдруг увидел меня и, зарычав, бросился в мою сторону…
Я проснулась от собственного крика.
— Сашша, Сашша, что с тобой? — Гаррет склонился надо мной, с тревогой и любовью вглядываясь мне в лицо.
Я сбивчиво рассказала ему свой кошмар.
— Ох моя несса, — потрясенно вздохнул Гаррет, — твое любопытство заводит тебя в опасные края. Помнишь записи с места преступления? — Я кивнула, не понимая, к чему он клонит. — А теперь подумай, что находилось в точке твоего наблюдения на этих снимках.
Я подумала и, задрожав всем телом, прижалась к Гаррету. Случайная жертва Алекса, жестоко убитая юная драконесса…
— Прошлое воплощение? — спросила я, уже зная ответ.
— Да, моя родная. — Гаррет окутал меня своим оранжевым пламенем.
Я, толком не сознавая, что делаю, потянулась к нему, впуская в себя его эмоции — любовь, нежность, заботу.
— А еще я ходила к эрр Рраллам ночью, — призналась я, сворачиваясь клубочком в его объятиях, — только не помню, как…
Я рассказала Гаррету о своем ночном приключении.
— Ты им нравишься, — тихо рассмеялся он, — они разрешили тебе приходить во сне. Не говоря уже о том, что такое количество ответов на такое количество вопросов не в их обычае. Спи, моя родная. Нам предстоит длинный день.
…На рассвете четвертого дня мы зависли над озером. Гаррет счел, что я окрепла достаточно для полета, но почему-то настоял, чтобы я стартовала с его спины. В голове моей вот уже несколько минут вертелся вопрос, и я не удержалась.
— Гаррет, — спросила я, — а что имеется в виду в той поговорке — «весь мир у ног»?
Оранжевый глаз с черной щелью зрачка уставился на меня. Дракон хмыкнул.
— Сдается мне, моя несса, твои способности к прорицаниям очень хороши, — насмешливо протянул он, — потому что эта пословица как раз про то, что сейчас произойдет. Присмотрись — весь мир у твоих ног!
Я послушно посмотрела вниз, и в этот момент он вынырнул из-под меня, и я с визгом устремилась к земле. Мягкий поток магии подхватил мое тело, заполняя каждую клеточку, крылья мягко поймали ветер — я полетела!
Гаррет завис рядом.
— Если прекрасная золотая несса не возражает, я бы показал ей некоторые особенно интересные фигуры драконьего пилотажа, — томно промурлыкал он.
Я не возражала.
Эпилог
150 лет спустя
Беременность и роды у драконов — куда более хлопотное занятие, чем у людей. Сначала нужно год проходить беременной на человеческий манер, потом на свет появляется яйцо, и еще год его нужно высиживать, непрерывно купая в ауре, уже в облике дракона. Ей-богу, с Маруськой было куда проще, хотя Гаррет убежден, что пережатыми каналами дело не обошлось, и это еще одно божественное вмешательство в мою наполненную чудесами жизнь.
Я лежала в круглой комнате в нашем доме в Драконьих горах и гадала, успеет ли Гаррет появиться к торжественному моменту. Похоже, нет — опаловая поверхность яйца уже поблекла и покрылась тонкой сеточкой трещин, а он — я чувствовала его приближение — был еще в добром часе полета от дома.
Скорлупа осыпалась мелким песком, и в округлой чаше, в которую по традиции укладывалось драконье яйцо, обнаружилась прелестная малышка, совершенно человеческого вида. Едва освободившись от скорлупы, она задрыгала ножками и требовательно мяукнула.
— Сейчас, сейчас, мое солнышко, — торопливо забормотала я, с облегчением возвращая себе долгожданный человеческий облик (а вы походите год только драконом!) и подхватывая ее на руки. Крошечная головка приникла к моей груди, послышался удовлетворенный вздох и чмоканье.
Запыхавшийся Гаррет, уже в человеческом облике, влетел в комнату через полчаса, когда наша дочка уже спала. Оранжево-золотая волна восторга, счастья и гордости окутала нас с малышкой за несколько мгновений до того, как счастливый отец подхватил обеих на руки и прижал к себе.
— Счастье мое! — Присмотрелся к дочке, нахмурился, прищурил глаза, переходя на драконье зрение, потом улыбнулся и, явно не в силах сдержать восторга, расхохотался: — Кого я вижу! Любимая, да это же блистательная Шша! Вот уж и правда, чувство юмора у наших Демиургов — хоть куда!
Блистательная Шша приоткрыла глаза и дернула ножкой.
Где-то на границе слышимости раздался тонкий детский смешок. Мы оба вздрогнули и рассмеялись в ответ.
…
