– Не знаю, – ответил Кендалл. – А как ты считаешь, Capa?
Мелани взглянула на Сару своими прекрасными карими глазами:
– Если ты считаешь, что нам лучше немного подождать, мы подождем.
– Зачем же? – воскликнула Capa и бросила взгляд на отца. – Я рада, что ты станешь членом нашей семьи.
Кендалл благодарно кивнул.
– Ты в ловушке, Мелани, – добавила Capa и лукаво посмотрела на отца.
Мелани заморгала, и по всему было видно, что она готова заплакать.
– Мне… Мне до сих пор не верится…
– Поверится, – поспешила успокоить ее Сара. – Особенно когда я начну называть тебя… мамой.
Мелани обомлела настолько, что даже слезы мгновенно высохли на ее глазах.
– Мамой?
– Или мачехой, если тебе так больше нравится.
– О господи! – только и могла вымолвить Мелани.
– А что тебя удивляет? – серьезно сказала Capa, стараясь подавить подступающий хохот. – Ведь по закону ты в самом деле станешь моей мачехой.
– Я об этом как-то не думала, – пробормотала Мелани и густо покраснела. – Как же я буду выглядеть…
– Не волнуйся, любовь моя, – успокоил ее Кендалл. Он уловил лукавый блеск в глазах дочери и все понял. – Просто мы с Сарой привыкли следовать законам этикета.
– Хотя порой и трактуем их по-своему. – Capa больше не могла выдержать несчастного вида Мелани. – Не смущайся, дорогая! Весь Лондон полюбит тебя так же, как мы с отцом. Это я тебе обещаю.
– Благодарю, – прошептала Мелани.
– Я полагаю, что прием по поводу помолвки нужно устроить через две недели, – уже серьезно сказала Capa.
Она внезапно осознала, какие трудности ждут впереди Мелани и Кендалла, и взглянула на Джеффри, который молча и внимательно следил за нею.
– Через две недели? – переспросила Мелани.
– Разумеется, – Capa уверенно кивнула. – Тем более что ваш роман все равно не останется незамеченным.
– Неплохо придумано, – кивнул Кендалл.
– Да ты у нас стратег, – сказал Джеффри. Capa рассмеялась.
– Ты сам понимаешь, Джеффри, – чтобы отвлечь внимание общества от твоей персоны, его надо чем-то удивить. – Она лукаво покосилась на своего отца. – Вот лорд Бевингтон своей помолвкой и удивит Лондон.
– Тебя напрасно назвали Несравненная, – заметил Джеффри, сверкнув глазами. – Тебя надо было назвать Генералом.
– Но… Но я даже не известила еще своих родственников, – растерянно пролепетала Мелани.
– Успокойся, дорогая, – сказал Кендалл. – Не думаю, что они будут против. Не разбивай мне сердце. Не говори, что твой отец откажется назвать меня своим зятем. Ведь денег у меня не меньше, чем у Джеффри.
Мелани хихикнула.
– Если ты о деньгах, то с этим проблем не будет, – улыбнулась Мелани.
– Прекрасно, – сказал Кендалл. – Теперь я совершенно спокоен.
Все рассмеялись. Джеффри поднял свой бокал с шампанским.
– Я хочу произнести тост, – сказал он. – За будущую леди Бевингтон и ее мужа лорда Бевингтона!
– Браво, браво! – присоединилась Capa, поднимая свой бокал.
Джеффри посмотрел на нее и, пригубив шампанское, отдал ей молчаливый салют. Capa ответила ему несколько натянутой улыбкой, но подняла руку в ответном приветствии.
15
Джеффри откинулся на спинку стула и позволил себе немного расслабиться. Capa склонилась над большим письменным столом, строча одной рукой на листе бумаги, а второй прижимая к себе маленького Эндрю Девона, сидевшего рядом с нею.
С того дня, когда многочисленное семейство Девон появилось в Лондоне, чтобы присутствовать на балу в честь помолвки Мелани, Эндрю всей душой прикипел к Саре. Он ходил за нею по пятам и не сводил с Несравненной своих восторженных глазенок.
Вот и сейчас он с тихим обожанием смотрел на Сару, прижавшись к ее боку. Джеффри поймал себя на мысли, что завидует Эндрю, который был свободен от условностей, опутывавших его самого.
Но, что самое главное, Джеффри видел на его месте другого мальчишку – светловолосого, с глазами цвета морской волны… Одним словом, ему мерещился сын, их с Сарой сын, прижавшийся к материнскому боку.
Джеффри скрипнул зубами. Он же сам предложил ей дружбу. И она согласилась. Да, они – только друзья. Неужели только друзья?
В последние дни их общение ограничивалось совместными хлопотами, связанными с помолвкой Кендалла и Мелани, не более того. А хлопот, нужно признаться, было немало: цветы, оркестр, шампанское, официанты… И самое главное – гости. Кого пригласить, как рассадить… Целая наука!
Впрочем, если говорить откровенно, то Джеффри мечтал только об одном – остаться наедине с Сарой и… не в роли друга. Не только друга.
Джеффри вдруг подумал о том, что вся его жизнь была чередованием белых и черных полос. Как шкура зебры.
– Я хочу посадить слева от тебя леди Дрисколл, а справа – леди Амелию Чендлер. Ты не возражаешь, Джеффри? – спросила Capa, напряженно всматриваясь в список гостей.
– Что? – рассеянно откликнулся Джеффри, с трудом обрывая свои невеселые размышления.
– Ты будешь сидеть во время праздничного обеда между леди Дрисколл и леди Амелией, – повторила Capa. – Не возражаешь?
– Не возражаю, – вздохнул Джеффри. – Превосходно.
– Вот и я так думаю. – Capa снова заглянула в свой список. В этот момент юный Эндрю не выдержал и протянул ручонку к локонам Сары. Та рассмеялась и вытащила из своих тщательно уложенных волос пальчики Эндрю.
– Нет, нет, сэр. Вы еще слишком молоды, чтобы так фривольно вести себя с дамой. – Она шутливо нахмурилась, продолжая держать в руке ладошку Эндрю. – Джеффри, я ума не приложу, что мне делать с лордом Котрэмом. Он же глух, как тетерев, и потому горланит ужасно. Не представляю, кого можно посадить рядом с ним.
– Прошу прощения, – раздался голос Микума, и дворецкий вошел в библиотеку. В одной руке он нес огромный букет роз, в другой – голубой конверт. – Принесли цветы для вас, миледи. И это письмо – для вас, милорд.
– Положите их к остальным, – равнодушно распорядилась Capa, лишь мельком взглянув на розы.
– Слушаюсь, миледи, – с поклоном ответил Микум.
Он подошел к огромному столу, заваленному букетами, и положил туда свежие розы. Каких только цветов не было здесь! Изящно упакованные, перевязанные ленточками, они прибыли изо всех уголков Англии.
Затем Микум подошел к Джеффри и с поклоном протянул ему конверт.
– Благодарю вас, – равнодушно сказал Джеффри, взял у дворецкого конверт и, даже не взглянув, положил его в боковой карман сюртука.
