– Пожалуй, это пойдет на пользу их кровообращению. Боюсь, они слишком засиделись.
Да, видимо, бдительность генерала ослабела в связи с тем, что он добился значительного перевеса в войне. Складывалось впечатление, что Хау не прочь провести зиму в Нью-Йорке, в тепле и роскоши. Он нежился в лучах славы победителя, вместо того чтобы покончить с противником. Каковы бы ни были причины, благодаря которым он удовлетворился своими военными достижениями и принял ее в свой круг, Сирена была благодарна судьбе. Это упростило ей доступ в штаб-квартиру британцев и позволяло часто видеть полковника и Оливию.
Сирена обвела взглядом сидевших за столом офицеров и вздрогнула, заметив в дальнем конце Брендона, облаченного в нарядный мундир. Странно, с чего это у лейтенанта такой самодовольный вид? Она слишком хорошо его знала, чтобы допустить, будто Брендон совершил нечто, чем можно было бы гордиться порядочному человеку. Сколько бы он ни пыжился, все равно оставался полным ничтожеством, о чем Сирена охотно бы поведала молодой особе, которой он в данный момент расточал знаки внимания. Ничего, скоро и Брендон получит свое за грубую выходку, которую позволил себе по отношению к молодой мисс Уоррен.
Легкое прикосновение руки генерала вывело ее из задумчивости.
– Не соблаговолите ли присоединиться ко мне со стаканчиком хереса?
Опираясь на руку Уильяма, она проследовала в его кабинет и тяжело опустилась в предложенное ей кресло. Приняв из рук генерала бокал вина, Сирена откинулась назад и устремила на него пытливый взгляд.
– Вы хотите что-то обсудить со мной наедине, Уильям? – И гулко закашлялась, затем поднесла к губам бокал, с тревожным нетерпением ожидая ответа.
Генерал Хау добродушно улыбнулся, сожалея, что не может видеть ее лица за плотной вуалью.
– Вы весьма проницательны, Вероника. Должен признать, меня интересует ваше мнение о моих подчиненных.
– Уж не считаете ли вы меня ясновидящей, обладающей даром читать в душах и предсказывать будущее? Едва ли моего беглого взгляда достаточно, чтобы оценить достоинства и недостатки ваших офицеров.
– Отнюдь, – серьезно ответил он. – Я ценю ваше мнение и уверен в вашей честности. Человек моего ранга должен быть крайне осторожен к лицам, допущенным в его ближайшее окружение. Одним не терпится занять мое место, другие стараются угодить мне из корыстных побуждений.
Сирена нахмурилась. Как она может давать оценку подчиненным генерала, когда сама обманывает его больше, чем кто-либо? Впрочем, раз он интересуется мнением миссис Уоррен и рассчитывает на ее беспристрастный ответ, ему не будет отказано в такой малости.
– Думаю, нам лучше отложить этот разговор на завтра. К концу сегодняшнего вечера у меня будет больше оснований для того, чтобы сделать правильные выводы. Тем более я уже приметила несколько личностей, показавшихся мне волками в овечьих шкурах. Если интуиция не обманывает меня, это бессовестные карьеристы, думающие больше о себе, чем об интересах Короны.
Уильям Хау кивнул, выражая согласие.
– Увы, я имел несчастье столкнуться с подобным типом совсем недавно. Майор Болдуин за плату поставлял мне сведения о патриотах, но, как выяснилось, на тех же условиях он снабжал информацией и противную сторону.
– И что же с ним стало? – поинтересовалась Сирена, надеясь, что человек, прикончивший подлеца, не раскрыт.
– Кто-то застрелил его, не оставив никаких следов. Но осмелюсь предположить, что, кто бы это ни сделал, Болдуин заслужил подобную участь. Отложим нашу беседу до утра, если таково ваше желание. – Тепло улыбнувшись, он протянул руку, чтобы помочь вдове подняться. – Вы позволите пригласить вас на первый танец? Полагаю, оркестр нас заждался.
Сирена не выпускала плеча генерала, сдерживая свое желание закружиться в танце. Они были одни в центре зала. Когда музыка смолкла, вдова махнула рукой в сторо ну стульев:
– Думаю, мне следует передохнуть. Я должна приберечь силы для нашего последнего танца. Вашей жене, наверное, надоело наблюдать, как вы суетитесь вокруг старухи. Передайте ей мою благодарность за то, что она позволила мне ненадолго завладеть вашим вниманием.
В глазах Сирены появился коварный блеск, когда она заметила мачеху, пропустившую обед и теперь жадно поглощавшую пирожные. Судорожно проглотив кусок при виде ковылявшей к ней вдовы, Оливия собралась с духом, готовясь к ее новой атаке.
– Вам уже лучше, милочка? – проворковала старушка без тени сочувствия в голосе.
Боясь снова вспылить, Оливия кивнула и взяла еще одно пирожное.
– Вам не следует так налегать на сладости, – посоветовала неугомонная вдова, указывая на облегающее платье из голубого шелка, смелый вырез которого обнажал пышный бюст Оливии. – Если все ваши платья обтягивают вас до такой степени, то придется расставлять швы, чтобы обеспечить циркуляцию крови.
Красные пятна выступили на щеках разгневанной Оливии.
– Что вам от меня нужно, несносная вы старуха? – злобно прошипела она. – Вы и так уже опозорили меня перед моими друзьями.
Сирена невозмутимо взирала на мачеху, которую трясло от едва сдерживаемой ярости.
– Пришло время платить по счетам, Оливия. То, как вы обошлись с Митчелом, непростительно. И пока я жива, я не позволю вам забыть о содеянном.
– Ваш сын тоже не был безупречен, – вызывающе бросила Оливия с истерическими нотками в голосе. – Но, как всякая мать, вы предпочитали этого не видеть.
– Мы все не без греха. Однако вы воспользовались доверчивостью Митчела, чтобы оправдать свою измену. Вы, Оливия, ничем не лучше обычной проститутки.
– Как вы смеете! – рассвирепела Оливия, но тут же прикусила язык, разозлившись на то, что снова позволила довести себя до такой вспышки ярости.
– Может, вам и удалось кого-нибудь одурачить своей притворной любезностью, но я вижу вас насквозь. Мне понятно, почему Митчел вычеркнул такую жену из завещания. Ваш муж не хотел, чтобы его добытое тяжким трудом состояние попало в руки грязной обманщицы.
При виде побагровевшей Оливии, готовой вцепиться в седые букли убитой горем вдовы, полковник Пауэлл поспешил встать между женщинами, прежде чем любовница окончательно не опозорила его.
– Оливия, наш танец. Прошу извинить нас, миссис Уоррен.
Сирена была очень довольна, глядя вслед Оливии, которую полковник чуть ли не силой тащил за собой. Затем она перевела взгляд на группу офицеров, высматривая второго человека в списке лиц, которых хотела подвергнуть допросу с пристрастием.
Настороженно поглядывая на старую даму, тяжело налегавшую на трость, Брендон выдавил вежливую улыбку.
– Вам нравится бал, мадам?
– О да, – хрипло заверила она его. – Кстати, я бы очень хотела побеседовать с вами.
– Вот как? – Брендон не знал, как вести себя дальше.
