Трещины не обнаружилось, и, наложив повязку, Кот отправили домой на щадящий режим и наблюдение поликлинического хирурга.
— Оставайся?! — попросила она, когда Кирш, доставив ее до дома ранним утром, собралась уходить.
Кирш помотала головой и, поставив в углу пакет с купленными в ночном магазине продуктами, закрыла за собой дверь.
Она хотела попасть в деревню до пробуждения милиционеров. Нужно все подготовить к встрече Нового года, если, конечно, не придется встречать его в одиночестве: Алиса ответила на вчерашнюю дневную эсэмэску очень скупо: мол, дела нормально, едет…
Зазвонил телефон, и Кирш включилась, не сомневаясь, что это Кот. Но определился номер Стеллы.
— С каких это пор ты так рано встаешь? — спросила Кирш ледяным голосом.
— Меня забирают, слушай…
Кирш первый раз слышала настоящий Стеллин голос — без слащавости, без кокетства, без утомленного высокомерия — просто испуганный женский голос.
…Стеллу поджидали дома Левушкнпы братки, об этой засаде знали опера, и их взяли всех вместе с хозяйкой…
Стелла взволнованно шептала в телефон, икто-то грубо поторапливал ее… Кирш остановилась ислушала Стеллу, стоя посреди темной еще, пустынной улицы.
Стелла рассказывала про то, как долго кричала в свое единственное посещение Галинипого дома Лиза: бедная Лиза хотела, чтобы Долинская оставила в покое Кирш, и ещехотела денег и в красках расписывала, как «накроет» Галинину золотую героиновую жилу…
— Глупый шантаж! Бедная девочка! Я правда не хотела, Кирш! Я думала, мы просто увеличиваем ей дозу — ив этом месть, я не знала, что она вообще не употребляла! Галина обманула меня, она вообще уничтожила меня! Прости меня. Кирш!!! — исступленно шептала Стелла.
Кирш молчала, массируя двумя пальцами веки. Наконец спросила:
— Тебя забирают, да?
— Кирш, единственное, чем я могу отомстить ей: она сейчас в аэропорту, у нее через пару часов самолет в Женеву! Я слышала — менты сказали. Они туда сейчас поедут.
— Я буду там раньше, — сказала Кирш, уже убрав телефон, и решительно направилась к шоссе.
13
— Апчхи!
Соседка Люба стояла наверху стремянки и подавала Алисе одну за другой пыльные книги темно-зеленого цвета.
— Хоть примерно, в каком томе-то?
Алиса покачала головой.
— У Маргариты Георгиевны в отдельном сборнике, а у меня в новом трехтомнике вообще цикла «Подруга» нет.
— А ты раньше-то читала?
Алиса кивнула. Делиться с Любой сокровенным не хотелось, и она говорила только в общем, без лишних эмоций и подробностей.
Наконец Люба решила открыть оглавление сама и вскоре, победно цокнув, взмахнула книгой над своей головой и начала быстро спускаться по ступенькам стремянки,
— Держи!
Алиса присела на диван и открыла заветный том. Люба уселась на стремянку и выжидающе молчала, наконец не выдержала:
— Ну?!
Алиса начала читать сдержанно, без выражения, прислушиваясь к собственному голосу:
Вы были уже с другой,
С ней путь открывали санный,
С желанной и дорогой.
Сильнее, чем я — желанной…
…И был жесточайший бунт,
И снег осыпался бело.
Я около двух секунд —
Не более — вслед глядела.
И гладила длинный ворс
На шубке своей — без гнева.
Наш маленький Кай замерз,
О Снежная Королева».
— Ну надо же-с… — Люба сидела расширив глаза. — Цветаева — и женщину любила!
Алиса захлопнула книгу и встала.
— Я верну.
— Ты еще к ним поедешь, к знакомым-то своим? Как у них дела-то? — спросила Люба уже в дверь.
Садясь за свой письменный стол с открытой книгой, Алиса шепотом проговорила только что прочитанную строчку: «Не женщина и не мальчик, но что-то сильнее меня!» И ей показалось, что нет и не было молодой женщины Алисы — дипломированного специалиста с пятилетним опытом серьезной работы, с увлечениями, давно переросшими в спокойный интерес, нет ее, взрослой, а есть только девушка с испуганными глазами, живущая лишь своими страстями, есть Алиса без «вчера» и «завтра» — Алиса сегодня… Стало немного страшно, как обычно становится человеку, попавшему в снежный вихрь и в безвольных жестах рук осознавшему свою невесомую беспомощность…
…Объявили регистрацию на рейс.
Галина вышла из туалетной комнаты и, увидев решительно приближающуюся к ней знакомую фигуру, поначалу улыбнулась. Но тут в общем гуле явственно раздался крик Левушки:
— Уберите эту чумовую!..
Потом Левушка сипел почти беззвучно, согнувшись от удара металлическим носом ботинка.
— А не путайся под ногами!
Долинская, испуганно отпрянув, начала доставать из сумочки телефон. В следующую секунду он, выбитый ногой Кирш из рук хозяйки, уже валялся в нескольких метрах от нее.
Свирепея, Кирш всегда чувствовала, как сжимаются ее челюсти, и переставала узнавать свой голос, становящийся в такие минуты низким, тяжелым и монотонным; вот и сейчас она доставала слова из глубин, как булыжники:
— Мадам, твою мать!.. Всегда говорила, что женщин не бью. Но какая ты женщина, ты — паскуда!
Галина сузила глаза, стараясь не выдать охватившей ее паники.
— Кирюш, мы же взрослые люди, мы же можем договориться,..
— С чертом в аду будешь договариваться!.. Девочку убила, с-сука!
Двух ударов оказалось достаточно, чтобы Долинская потеряла равновесие и, ударившись о стену, съехала по ней на пол.
Вокруг начали собираться зеваки, кто-то позвал милицию. В ту же секунду, расталкивая народ, появились несколько мужчин в штатском: двое за руки удержали неистовствующую Кирш, двое подняли с пола Галину, и один из них звякнул перед ее разбитым носом наручниками, показывая их товарищу:
— Бесполезная затея, да?
— А-а… Убирай! — махнул тот рукой, видя, что Долинская теряет сознание, — Этой вот лучше надеть! — Он кивнул на Кирш.
— Этой не надо, мы же договорились.
Рядом с Кирш как из-под земли возник Денис… Когда они вдвоем вышли на улицу — каждый с открытой бутылкой пива, Денис покосился на Кирш и вздохнул:
— Могли бы тебя задержать, вовремя я… А ты зачем сюда приехала? Ты же официально еще под подозрением…
Кирш промолчала и, сделав несколько глотков, внимательно посмотрела на своего спутника.
