Кор задумчиво покачал головой:
— Вы допустили несправедливость в отношении нее, причинили ей боль. Я чувствую. Вероятно, человеку современного общества трудно это понять, но для меня, выросшего в пустыне, существуют узы понимания, невыразимые словесно. Нечто магическое, если хотите.
— Избавьте меня от вашего пустынного мистицизма! Я достаточно долго прожил среди людей других народностей, чтобы придавать значение высокопарным рассуждениям о магическом.
— Не стану спорить с вами, вероятно, вы и на самом деле долгое время провели среди них, но вот были ли вы с ними? Интересовались ли по-настоящему жизнью этих людей? Тех, кто окружал вас все это время? И с какой целью вы оказались среди них? Чтобы снять очередной фильм для ублажения падких на сенсации и всякого рода диковинки зрителей? Чтобы им было куда деть свободное время? Или же; простите, наложить лапы на их сокровища? По вашим глазам вижу, что угадал.
Крису вдруг стало не по себе. Словно взгляд кочевника проникал ему в самое сердце. Он хотел было что-то возразить, но слова застряли в горле.
Кор кивнул.
— Не надо себя ни в чем упрекать, в конце концов, подобное свойственно человеку. Миллионы людей совершают подобные ошибки, и вы в этом смысле не исключение. Лишь немногим людям дано сохранить чистоту помыслов. Ханна — одна из них. Вот почему она и выдержит выпавшее на ее долю испытание.
Глядя на тарги, Крис понимал, что он прав. Прав, и еще как прав, черт возьми, хоть и нелегко признаться себе в этом. Улыбнувшись Кору, он протянул ему руку в знак примирения. Тот ответил на его рукопожатие и вручил ему трубку.
Вероятно, прошел час. Оба сидели молча, когда вошла Ханна. Крис тут же вскочил и проводил ее к очагу. Было видно, что она измучена, но не только усталость запечатлелась на ее лице. Что-то еще. В глубоком волнении Крис смотрел ей в глаза, ища в них признаки той самой загадочной умственной хвори, поражавшей тех, кто решил пообщаться с камнем до нее. И тут же вынужден был сказать себе, что ошибся. На лице Ханны было написано удовлетворение, довольство, покой, словно тяжкий груз, лежавший на ее плечах, внезапно свалился.
— Все хорошо?
Вопрос показался Крису глупым и неуместным, однако, несмотря ни на что, он почувствовал облегчение, когда Ханна утвердительно кивнула:
— Да. Теперь все хорошо. Благодарю вас, Кор, что посоветовали сделать этот нелегкий для меня шаг.
Крис больше не мог сдерживаться:
— Ну, рассказывай, что ты видела? Что пережила? Выяснила ли для себя что-нибудь? Побывала в прошлом, как я?
— И в прошлом, и в будущем, и там, где ты себе и вообразить не можешь. — Ханна прерывисто дышала. — Но я не собираюсь об этом говорить. Пока не собираюсь. Сейчас я вообще ничего не чувствую, кроме дикой усталости. Кажется, спала бы и спала.
— Прилягте, отдохните. — Взяв Ханну за руку, Кор провел ее к подушкам и матрасу. — Приятных сновидений, мадемуазель. Я горжусь вами.
Крис услышал, как Ханна обратилась к тарги:
— Кор, как мне поступить с камнем? В свой мир я его забрать не могу, но и здесь его оставлять нельзя. Он слишком опасен.
Старик кивнул:
— Ни о чем не беспокойтесь. Успокойтесь и отдыхайте. Через несколько дней я доставлю вас в Джанет. Там вы и получите ответ на свой вопрос.
Глава 30
Две недели спустя…
Солнце поднималось над вершинами скал Тассили-Анджер, как и в незапамятные времена. Нынешнее утро было особым. Крис сразу ощутил это, едва открыв глаза. Он огляделся, но все вокруг, насколько помнилось, было прежним. Позади возвышалась отвесная стена с проломом в центре, открывавшим проход к магическому кругу. Он до сих пор не мог избавиться от волнения, вспоминая о том, как вошел в ущелье и увидел скульптурное изображение Медузы. До конца дней своих ему не забыть этого.
Сидевшая рядом Ханна смотрела вниз, на равнину. Темная, мрачная пелена, нависавшая над ней все это время, начинала спадать, и она чувствовала себя легко и свободно. Крис, потянувшись, уселся в спальном мешке и поежился. Потом принялся изумленно озираться:
— А где Кор?
Ханна поставила чайник с водой на газовую плитку.
— Вчера вечером уехал. Ты уже спал. Он считает свою миссию выполненной. Да, он забрал с собой Бушу; надеюсь, ты переживешь.
— Жаль, мне хотелось бы попрощаться с обоими. И в особенности поблагодарить Кора за все.
— Он не хотел тебя будить. К тому же, сам знаешь, долгие проводы — лишние слезы. Это не в обычае туарегов.
Крис покачал головой:
— Нет, мне никогда не понять их до конца. Они люди другого мира.
Ханна, потупив взор, задумчиво рассматривала мелкий галечник под ногами. Нагнувшись, подняла гладкий камешек и стала вертеть его в пальцах.
— Ты прав. Даже для меня, целую вечность прожившей здесь, туареги так и остаются загадкой. Я люблю их, мне с ними интересно, и все же они для меня чужаки, как и пустыня, где они обитают. Думаю, пора взять тайм-аут. Надо уезжать отсюда.
— Что же ты намерена делать? Чем займешься?
Размахнувшись, Ханна запустила камень в скалу.
— Представления не имею. Чего мне точно не хочется, так это возвращаться домой. Я еще не готова.
— Тогда поехали со мной. Я упрошу Стромберга дать мне отставку и вернусь к старой профессии. А ты в Вашингтоне можешь спокойно подать на степень.
— Ты на самом деле хочешь этого?
— Больше всего. В особенности сейчас, когда мы вроде все выяснили и со всем покончили.
Ханна из-под очков вперила в него полный скепсиса взор:
— Ты считаешь, совсем? Отнюдь. Есть еще кое-что, что предстоит довести до конца. Мы вчера долго говорили с Кором, и теперь, как мне кажется, я созрела для решения. Ты не пройдешься со мной?
Что за вопрос. Крис готов был следовать за этой женщиной хоть на край света. Проворно выскочив из спального мешка, он взял ее за руку.
— После вас, мадемуазель, — с шутливой галантностью поклонился он.
Ханна вошла в низкую палатку и вернулась с деревянным сундучком, украшенным орнаментом. Кор настоял на том, чтобы Всевидящему Оку Аллаха было уготовано достойное место хранения, и выделил эту красивую шкатулку.
— Ты правда решила оставить глаз здесь?
Кивнув, Ханна решительно направилась куда-то в полумрак между скалами. Крис последовал за ней, и несколько минут спустя они были в магическом кругу, том самом потайном месте туарегов, откуда все и начиналось. Ханна подошла к пересохшему колодцу в тени древнего кипариса. Усевшись на выложенный из камня край колодца, она жестом подозвала Криса.
— Если тебе интересно, я расскажу, что испытала в ночь, когда прикоснулась к камню.
