– Тому, кто выживет, покажу! – усмехнулась она, вызвав бурчание коморника, что вот так, мол, всегда – все радости жизни неизвестно кому достаются.
Антоло попытался припомнить светлые мгновения в своей жизни, но почему-то в голову лезли студенческие пирушки, переходящие в разгульные попойки; походы к девочкам – нет, не в «Розу Аксамалы», а в другие, более дешевые и, следовательно, доступные заведения; проказы, учиняемые беззаботными школярами. Такие, как, например, натереть мелом спинку профессорского кресла или измазать край мантии учителя Носельма выделениями течной кошки, а потом, держась за животы, наблюдать издали, как желчный астролог отбивается от котов, набежавших со всего квартала. В общем, по всему выходило: когда нужно о душе задуматься, подготовить ее к встрече с Триединым, на ум лезут лишь развлечения бренного тела. Табалец устыдился собственных мыслей и вслух ни одну из них не обнародовал. Краем глаза он заметил, что Вензольо, Кир, Кольцо тоже странно себя ведут – отводят глаза, стараются спрятать лицо в тени, будто бы их уличили в чем-то непристойном. Очень хотелось верить, что он тут не один такой…
Вскоре от воспоминаний перешли к более насущным заботам. Пустельга спросила Белого, какой тактики будут придерживаться его сородичи, атакуя мост.
Дроу пожал плечами:
– Воины моего народа не знают таких слов, как «тактика», «стратегия». Их ведут ярость и желание вцепиться в глотку врага.
– А военные вожди? Неужто даже они не придумывают хитростей? – стояла на своем воительница.
– Придумывают, конечно, – подал голос Кулак. – Не следует считать, что дроу необузданные дикари. Они часто устраивают засады и ловушки, обходные маневры и ночные атаки…
– Верно, – легко согласился Белый. – До тех пор пока военный вождь командует двадцатью – тридцатью воинами. Или пока они не увидят кровь врага. Потом им становится наплевать на все ухищрения и замыслы вождей. – Карлик усмехнулся. – Да и вожди по обыкновению бегут на врага в первых рядах.
– Но почему тогда человеческие армии до сих пор не уничтожили дроу, раз они так беспечны на войне? – удивился Антоло. – Ведь имперские полки вышколены, скованы жесткой дисциплиной. Командиры изучают все способы ведения боя…
– Ты слишком высокого мнения о командирах! – хмыкнул Кир. – На параде ножку тянуть нас учат, а вот как во фланг неприятелю зайти – сами догадывайтесь, господа офицеры.
– Так может, это в гвардии так? – не поверил студент.
– Ой, пе’естань! – вмешался Вензольо. – Тебя в полку чему учили?
– Ну, бегать со щитом, тыкать пикой…
– Бляхи начищать! С метлой да лопатой уп’авляться! А что до боя – тут пускай Т’иединый помогает.
– Вы, ребята, конечно, и правы, и не правы, – проговорил Кулак. – То, что солдаты в имперской армии ни рожна в войне не смыслят, это мы у Медрена видели. Видели или нет?
– Ну, видели…
– То-то же. Капитанам с лейтенантами на рядовых начхать. Старых перебьют – новых наберем. Лишь бы казна вовремя и на всех довольствие выплачивала. Если бы не сержанты да старшие солдаты, вы б не знали, с какого конца за пику взяться. Генералы с полковниками тоже себе на уме. Один на солдатских портянках состояние себе делает, другой бестолковым героизмом. – Кондотьер кивнул в сторону армейских повозок, где горел маленький костер и слышались негромкие голоса. – Армию положил, а для верности и сам на смерть идет. Лучше бы с обрыва в омут – быстрее и не так больно… Если бы, конечно, не это, остроухих размазали бы по горам Тумана, как жидкую кашу по тарелке. Но, с другой стороны, дроу только кажутся дикарями. И уж вдвойне дурак тот, кто думает, что с ними легко справиться, что они слабые телом и вождей не слушают… Воевать с ними – то еще удовольствие. Врагу не пожелаю… Но вы, ребята, не торопитесь. Через денек-другой сами войны с дроу нюхнете. Мало не покажется, это я вам обещаю.
– Вишь ты! Бить из луков будут, как пить дать, – вставил свое слово Лопата.
– Захотят, всех перестреляют, как кроликов, – заметил Витторино.
– Не-а! Всех не перестреляют! – возразил Белый. – Терпения не хватит. Полезут в рукопашную.
– Ну, значит, у тех, кого стрела не зацепит, есть надежда продать свою шкуру подороже, – оскалилась Пустельга, трогая пальцем острие своего меча, который неторопливо точила до этого.
– Жначит, парни, надобно… энтого… жделать так, чтоб штрелы нам урону поменьше… энтого… приношили… – почесал затылок Почечуй.
– Будем, будем думать, – заверил его Кулак.
И разогнал отряд спать, оставив часовыми у моста Кольцо и Витторино.
Все разбрелись, а табалец вытащил бережно хранимый во вьюке труд безвестного полководца древности.
За чтением книги Антоло не заметил, как сквозь прорехи в затканном тучами небесном полотне проглянула Большая Луна, стоявшая в последней четверти. Это означало, что Малая уже скрылась на юго-западе. Хорошее время, чтобы составлять гороскоп, – Луна с Луной не сходится, как говорят опытные астрологи, а значит, исключено их взаимное влияние и вызываемая этим погрешность.
Парень вздохнул – пожелтевшие страницы так и не дали никаких советов, не натолкнули на дельную мысль, не приблизили его к разгадке задачи, как же противостоять врагу. Не хотел автор книги писать о защитах ничего не значащих мостов, избушек или бродов. Ясное дело, интереснее описывать оборону фортов, бастионов, крепостей, редутов и флешей. А еще интереснее предлагать способы атаки на оные сооружения. Значит, придется выдумывать самим, не рассчитывая на совет древних. Антоло зевнул и улегся где сидел – прямо у костра. Укрылся плащом. Неподалеку сопели товарищи по отряду. Кони переступали с ноги на ногу. И вдруг молодой человек совершенно отчетливо услышал равномерный стук копыт. Кто-то уезжает? Бежит?
Антоло вскочил, озираясь. Но вот беда – догорающий костер мешал разглядеть что-либо за пределами освещенного круга. Сплошная непроглядная тьма.
– Лежи! Чего вскочил? – приподнялся на локте Кулак.
– Как же так? – шепотом, чтобы не потревожить спящих, возмутился Антоло. – Куда? Кто?
– Какая разница? – негромко проговорил кондотьер. – Завтра узнаем. А сейчас зачем волноваться?
– Предателей бить нужно, чтоб неповадно другим… – со злостью проговорил Кир. Он, оказывается, тоже не спал. Уселся, сжимая рукоять меча.
– Горячие вы… – усмехнулся Кулак. – Когда-то я тоже таким был.
– При чем тут горячность? – удивился табалец. – Просто предательство… как бы сказать… мерзко это, противно. Будто червяк в яблоке попался…
– Да ладно тебе, Студент… Не те черви плохи, что мы едим, а те, что нас едят. Я ведь не зря всем выбор предложил. Нам тут такой бой предстоит, что по принуждению в него идти нельзя. Вольному воля. И дорога скатертью.
– А почему они ночью, тихонько?.. Не могли при всех отказаться? – продолжал кипятиться Кирсьен.
