— Достал!
Торжество оказалось недолгим. При этих самых словах пеньковая веревка, сгнившая за много лет пребывания в сырости, просто-напросто распалась у него в горсти. Потеряв равновесие, доктор перевалился за край и со сдавленным проклятием полетел вниз головой в черную воду. Раздался громкий всплеск — и все стихло.
— Эразм!
Джейкоб Поул вихрем развернулся, слепо шаря во тьме. Через несколько секунд ему наконец удалось нащупать фонарь. Открыв створку, он направил луч на поверхность воды. Дарвина не было и в помине. Поул торопливо сорвал с себя пальто и башмаки. Шагнув на край, мгновение поколебался, а потом набрал в грудь побольше воздуха и прыгнул в неизведанные глубины безмолвного черного омута.
— Прошло более трех часов. Они должны были подать сигнал.
— Наверное, и подавали. — Ричард Текстон, прищурившись, вгляделся в черноту на холме.
— Нет. Фонарь горит ровно. Ричард, я беспокоюсь. Гляди, они поставили его как раз на том месте, где огни демонов ушли в Венец. — Анна с несчастным видом покачала головой. — На Кросс-Фелл сейчас, надо думать, страшно холодно. Не могу себе и представить, чтобы они просидели там три часа совершенно неподвижно и даже не просигналили. Наверное, попали в беду.
— Пожалуй. — Открыв окно, Текстон высунулся и вгляделся пристальней. — Нет, Анна, все бестолку. Даже при ясной луне я не видел ничего, кроме фонаря, да и тот только когда ты мне показала. Давай подождем еще полчаса. Если не подадут сигнал — пойду за ними.
— Ричард, не сходи с ума! Надо ждать рассвета. Полезешь за ними в темноте — сам убьешься. Ты же знаешь, зрение у тебя не такое, чтобы подниматься в гору ночью даже при полной луне.
В открытое окно ворвался леденящий ветер. Текстон захлопнул створки.
— На рассвете. Да, ты права. Лучше мне пока все собрать. Возьму лекарства и шины для перевязок, но уповаю на Господа, что они не пригодятся. — Он поднялся. — Предупрежу садовников: нам, возможно, придется устраивать поутру спасательную экспедицию. А ты, любимая, ложись и немного поспи. Ты же почти всю ночь просидела, приклеившись к окну.
— Посплю.
Анна Текстон улыбнулась вслед выходящему мужу — но так и не оставила своего поста у окна, так и не оторвала глаз от одинокой светящейся точки на темных склонах Кросс-Фелл.
Ледяная, невыносимо холодная вода обхватила тело, сковала, точно «железная дева». Джейкоб Поул судорожно ахнул, чувствуя, как эти убийственные объятия выдавливают воздух из легких, и ужаснулся мысли, что придется нырять с головой. И тут только до него дошло: он стоит! Стоит! Заводь оказалась не глубже пяти футов.
Полковник принялся бродить по воде, ощупывая дно одетой в носок ногой, пока не коснулся чего-то мягкого. Собравшись с духом, он снова набрал побольше воздуха и погрузился под воду. Ну и холодина! Руки мгновенно свело, но Поул все же кое-как ухватил Дарвина за плечо, вытянул наверх и, отмаргиваясь, повернул неподвижное тело головой вверх. Полковника била судорожная дрожь, сердце разрывалось от жуткой мысли, что он прижимает к себе всего лишь труп.
Через несколько секунд Дарвин закашлялся, изо рта у него хлынула вода. Пробормотав благодарственную молитву, Поул поддерживал друга, пока сотрясавшие того спазмы не ослабели.
— Что произошло? — Голос доктора звучал слабо и неуверенно.
— Вы свалились. Должно быть, ударились головой о дно. Зубы у Поула так и стучали, руки и ноги утратили всякую чувствительность.
— Простите, Джейкоб. — Дарвин зашелся в очередном приступе кашля. — Я вел себя, как полный кретин. — Он приподнялся. — Смотрите, я уже могу стоять сам. Лучше бы нам выбраться отсюда, пока мы вконец не окоченели.
— Легче сказать, чем сделать. Взгляните на обрыв. И с другой стороны так же.
— Все равно надо попробовать. Залезайте ко мне на плечи, вдруг дотянетесь.
Цепляясь окоченелыми руками за скользкие камни, Поул с усилием вскарабкался Дарвину на плечи. Увы, сколько он ни тянулся, напряженные от усилия пальцы скользили на целый фут ниже края. Полковник попробовал ухватиться за неровности в камне — напрасно. Чертыхнувшись, он снова соскользнул в ледяную воду.
— Без толку. Не дотягиваюсь. Вот влипли.
— Мы не можем позволить себе здесь завязнуть. Час бултыхания в этом пруду нас убьет. Похоже, сюда стекает талая вода горных снегов — она близка к замерзанию.
— Плевать мне, откуда она сюда стекает, а ее температуру я и на себе чувствую. Что теперь, Эразм? У меня уже ноги отнимаются.
— Раз не можем вылезти наверх, давайте пойдемте налево вдоль стенки.
— Тогда нам придется бросить здесь лампу.
— Без света мы проживем, без тепла — нет. Идемте, Джейкоб.
Друзья побрели вдоль стены. Вода доходила им до шеи, но через несколько ярдов стало ясно, что глубина лишь увеличивается. Тогда они повернули в обратную сторону, и тихий пруд постепенно начал мельчать: сперва по грудь, потом по пояс. К тому времени, как вода плескалась уже около колен, свет фонаря остался далеко позади и Дарвин с Поулом шли в кромешной тьме. Наконец полковник присел и коснулся пальцами земли.
— Эразм, мы вышли! Под ногами совершенно сухо. Вы что-нибудь видите?
— Ни проблеска. Только никуда не отходите — не хватало нам потерять друг друга.
Поул передернулся.
— Я уж решил, что конец. Ну и смерть — стоять, пока силы не иссякнут, а потом захлебнуться, точно попавшиеся в капкан крысы в сточной канаве.
— Н-да. Меня подобная мысль тоже не вдохновляла. «И будто — Боже! — тяжко мне тонуть. Какой ужасный шум воды в ушах! Как мерзок вид уродливых смертей!»[47]По крайней мере, бедный Кларенс утонул в более сладкой жидкости, чем эта черная застоялая жижа. Джейкоб, у вас фляжка с бренди с собой?
— Осталась в пальто вместе с кремнем и трутом. Эразм, я далеко не уйду. Треклятая стужа из меня все силы вытянула.
— Жаль, что у вас на костях так мало мяса. — Доктор остановился и положил руку Поулу на плечо — тощее тело полковника сотрясала неудержимая дрожь. — Джейкоб, надо двигаться. Пока одежда не высохнет, остановка для нас — верная гибель. Идемте, я помогу вам.
Друзья слепо заковыляли вперед, ощупью находя дорогу вдоль стен. В лабиринте узких, переплетающихся туннелей всякое чувство направления быстро пропало. От ходьбы Дарвин начал ощущать, как по телу постепенно разливается тепло, а вслед за теплом — и новые силы. Однако Поул все Дрожал и давно упал бы, не поддерживай его доктор.
Примерно через полчаса Дарвин снова остановился и приложил руку ко лбу Поула. Тот так и пылал.
— Знаю, Эразм, можете ничего не говорить. — Голос Джейкоба звучал еле-еле. — Этот жар мне знаком — но тогда я лежал себе тихо-мирно в постели. Моя песенка спета. В недрах Кросс-Фелл мне хинной корки не сыскать.
