– Или вам лучше подойдет имя Кровавый Свен? – не отрывая от шведа довольного взгляда, язвительно осведомился Паисий. – Кажется, именно так вас именовали на судне «Добрая Марта». Славное было судно, голландцы до сих пор жаждут видеть на виселице весь его экипаж.
Кровавый Свен ничего не ответил, лишь, опустив глаза, злобно зарычал.
Наклонившись, судебный старец поднял с земли книгу, стряхнул пыль.
– «Азбуковник», полезная вещь, – засмеялся Паисий. – Видать, наш друг Свен решил заново поучиться читать. – В поруб его! – посерьезнев, распорядился он и повернулся к Ивану. – А ты, вьюнош, пойдешь со мной. О, да ты никак ранен!
– Нет! – Иванко упрямо покачал головой. – Я не все… Не все успел. О Господи! – Он обхватил голову руками и застонал. – Василиска! Как ее теперь отыскать?
– А чего ее искать-то? Прохор, дружок твой, вчерась еще отпрашивался сегодня поутру за Василиской-девой сходить, привести на праздник. Э… – Старец посмотрел куда-то поверх Иванкиной головы. – Эвон, не они ли идут-то? Они!
– Где?!
Превозмогая боль, юноша вскочил на ноги и, увидев знакомые лица, бросился навстречу.
– Василиска, – подбежав, он обнял девушку, глотая набежавшие слезы. – Василиска… люба…
Девушка улыбнулась и, что-то нежно шепча, погладила парня по голове.
Прохор недовольно покосился на них и тяжело вздохнул.
– Так, значит… значит, ты все время в обители Введенской была? – радостно допытывался Иванко. – И никто к тебе не приходил? И эвон, коса целая!
– Да никто не приходил, – девушка негромко смеялась. – Кому ко мне приходить-то? Разве что Проша зашел с утра, привел вот на праздник. А коса… Что с моей косой случится-то?!
– Ох, – Иванко застонал, зло стиснув зубы. Ну надо же, как развел его проклятый швед – просто как последнего недотепу! Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, спасибо заступнице Пресвятой Богородице Тихвинской!
Источников своей осведомленности о шведском шпионе-пирате отец Паисий так и не выдал, как Иван ни выспрашивал. Сказал только, что есть у него хорошие знакомцы на шведском подворье, а потом перевел разговор на книгу:
– И почто она свею сдалася? Если б не она, так, может, и сбег бы… до Новгорода, никак не дальше.
– Здесь, в обители, у свея есть кто-то, – напомнил Иван. – Ловко они мою бумагу прочли. Не знаю и как.
– Предателя сыщем, – сумрачно сдвинув брови, заверил судебный старец. – Кровавый Свен говорить не захочет, так и без него, сами вычислим. Не столь уж и много людей ко мне вход имеют. Вот что! Мы прям сейчас ему записку напишем! Когда, говоришь, московский купец баркасникам зерно привезет?
– Сегодня вечером должен, – чуть сконфузившись, вспомнил о главном своем деле Иван. – Думаю засаду устроить, у тебя, отче, хотел людей попросить.
– Засаду-то мы устроим, – Паисий хитро улыбнулся. – Туда же, на карбасы, и предателя позовем – чтоб брать, так уж всех скопом!
– А как же мы предателя позовем? – резонно усомнился юноша. – Коли мы не знаем, кто он?
Старец взглянул на него, словно на несмышленыша.
– Я ж говорю, мы ему сейчас записку писать будем. Здесь, в келье моей, и оставим, коли он сюда доступ имеет. Пусть прочтет, от нас не убудет. Садись вон за стол и пиши, я продиктую. Как рана-то, сильно болит?
– Да нет, только щиплет.
Устроившись за столом, Иван взялся за перо.
– Отцу Паисию Иван Леонтьев сын челом бьет, – продиктовал старец совершенно такие же слова, как совсем недавно швед. – Баркасный староста Евлампий Угрюм – предатель и соглядатай свейский…
– Что-о?!
– Пиши, пиши. – Отец Паисий положил юноше руку на плечо. – Не раз встречался с монахом тонным Анемподистом, который есть свейский человек именем Кровавый Свен. Ночью, после Тихвинской, надо хватать обоих и того, кто в обители им помогает, под пыткою выведать. Написал, что ли?
– Написал, – кивнул Иван.
Старец усмехнулся:
– Ну, а теперь иди, договаривайся с баркасником. К вечеру я людишек пришлю.
– Так Евлампий не…
– Конечно, не соглядатай. А ты что, поверил?
Иван опустил глаза.
– Вот и предатель наш должен поверить. Должен!
Постучав, вошел послушник. Поклонился. Взглянул искоса на Иванку.
– Говори, говори, что там стряслось, – махнул рукой старец. – Кругом свои.
– Отрок из реки вылез и к нам прямо так, голышом, прибежал. Тебя, отче, похощет видеть как возможно срочнее!
– Отрок? Голышом? – удивился Паисий. – Ну что ж, зови… Э, да только пусть накинет на себя что-нибудь, прикроет срам.
– Уже прикрыл, – послушник улыбнулся. – Мы ему рясу старую дали.
Послушник вышел, и почти сразу же за дверью послышались шаги босых ног. Вот кто-то постучался.
– Входи, входи!
Оба – и Иван, и старец – с любопытством уставились на дверь.
Та распахнулась…
– Митька! – удивленно-радостно вскрикнул Иван.
Глава 19. Коркодил
Битье кнутом в наших глазах было варварским наказанием…
Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию
Июнь 1603 г. Тихвинский посад
Бабка Свекачиха смотрела на привязанную к столбу девчонку столь умильно, как, наверное, не смотрела бы и на собственную внучку, если б та у нее имелась.
– Проверь-ка щипчики, Феденька, – с улыбкой попросила бабуля. – Поди, нагрелись?
Федька Блин наклонился к углям раздутой кузнечными мехами жаровни и, вытащив щипцы, с поклоном протянул их хозяйке.
– Сейчас зачну тебе груди рвать, Муленька, – ухмыльнувшись, негромко сказала Свекачиха. – Затем – ноздри, потом – глаза… Больно – спасу нет!
Смуглое обнаженное тело девчонки покрылось испариной.
Старуха, словно истая ведьма, клацнула щипцами прямо перед носом несчастной.
– Ну, кто тебя к нам послал?
– Ммм, – отчаянно замычала Мулька.
– Что, говоришь – немая, сказать не можешь? – Свекачиха покачала головой. – А мы так сделаем – я сама за тебя отзовуся, а ты, как правду почуешь, так и кивни.
С ужасом покосившись на щипцы и жаровню, Мулька часто-часто закивала.
– Ага… – Отдав щипцы Федьке, бабка удовлетворенно потерла руки. – Боишься, знать, пытки-то? Это правильно, что боишься. Нешто можно боль этаку вытерпеть? Ну, начнем… – Свекачиха немного подумала и продолжила допрос, вперившись в девушку пристальным недоверчивым взглядом. – Сам архимандрит тебе заданье за мной приглядывать дал?
