Сколько ей лет? Шестнадцать? Может, семнадцать. В этом возрасте Эстер сама была мало похожа на Клаудию Шиффер, что не мешало ей гоняться за Лукасом с энергией зайчика из рекламы «Дюраселл».
— Желаю отлично провести время, — сказала она девчонке, заворачивая ей серьги. — Чтобы все получилось с этим мальчиком.
Послушайся моего совета, добавила она про себя, и выясни сейчас, что он из себя представляет. Ради бога, не трать следующие десять лет на тоску по кому-то, кто трахается как мистер Вин. Потому что, когда ты сделаешь это сногсшибательное открытие, твоя жизнь может быть испорчена.
Даниела состроила физиономию вслед уходящему потенциальному клиенту, который удалялся, купив у нее всего одну свечу:
— Жалкий скряга, — прошипела она, когда он уже не мог ее слышать. — Надеюсь, все волосы у него повылезают. А к старости он станет слабоумным. Та девчонка все равно бы купила обе пары, — продолжила она, разрывая целлофановый пакет со сладкими булочками. — Ты осталась без четырех фунтов. Вот, лови.
Эстер поймала булочку.
— Мне хотелось выяснить, могу ли я еще быть доброй.
— Ты таким способом это проверяешь? — выговаривала Даниела. — Лучше следующий раз покорми уток черствым хлебом. Это дешевле.
— Я хотела быть доброй по отношению к человеку. Думала, это меня взбодрит. — Эстер печально жевала булочку, вокруг рта у нее белели «усы» из сахарной пудры.
— Тогда брось мне черствого хлеба. — Даниела показала руками, что она плывет, и издала громкое кряканье. — Давай, попробуй. Уверена, ты попадешь прямо в клюв.
Эстер почувствовала себя уже не такой несчастной. Отломив кусочек от булочки, она бросила его Даниеле, которая почти поймала его ртом, чуть не упав при этом.
— Кряк, черт! Я почти поймала! Давай снова!
На этот раз кусок булочки пролетел над головой.
Даниелы и ударился о большую серебряную свечу в форме горы Сен-Мишель.
— Моя очередь! — С видом вратаря, который должен взять пенальти, Эстер с готовностью вскочила на ноги. — Я тоже хочу попробовать.
— Только если прокричишь как гусь, — потребовала Даниела.
— Га! Га! ГА-А-А! — закричала Эстер, хлопая крыльями и шевеля хвостом.
Одобрительно кивая, Даниела отломила еще один кусочек булочки, тщательно прицелилась и...
— М-м! — В восторге размахивая руками, Эстер изобразила победный танец. Половина булочки торчала у нее изо рта, все лицо было испачкано сахарной пудрой, но ей было все равно, потому что она поймала кусок с первого раза, она бросилась к нему со скоростью газели...
Наконец-то она нашал то, что у нее хорошо получалось!
— Она эта сделала! — взвизгнула Даниела, испытывая не меньший восторг. — У нее получилось! Леди и джентльмены, поаплодируем...
Эстер кивнула, чтобы она продолжала. Почему она остановилась? Она забыла ее имя? Чтобы помочь Даниеле преодолеть неприличный провал в памяти, она торопливо вытащила изо рта кусок булочки, широко раскинула руки и объявила:
— Пожалуйста, поприветствуем аплодисментами... меня!
К этому моменту у киоска собралась приличная толпа туристов. От души развлекаясь, они смеялись и хлопали в ладоши. В ответ на их одобрение Эстер улыбалась и кланялась и не могла понять, почему Даниела вытворяла бровями нечто странное. Какой кошмар, как будто по ее лбу ползли две гусеницы — такой глупый вид...
— Привет, Эстер.
Эстер широко открыла рот с сахарными «усами» и повернулась. Сама она не выглядела глупо, просто тупо смотрела на Нэта.
— Нэт?
Это правда он?
— Я-то думал, ты сидишь в углу и чахнешь по мне, — говорил Нэт. — Ты ведь так скучала.
— Ч-что ты здесь делаешь? — выпалила Эстер.
— Я вернулся. — Нэт внимательно наблюдал за ней. — Вопрос в том: для тебя это хорошая новость? Или нет?
Что за нелепость, разве он не знает? Стараясь взять себя в руки, Эстер стряхнула со рта сахарную пудру.
Наконец она сказала:
— Все зависит от тебя. Если ты явился, чтобы сообщить, что женился на Анастасии, то это совсем не хорошая новость.
ГЛАВА 40
Даниела вызвалась присмотреть за киоском до конца дня. Эстер была как в тумане и позволила Нэту вывести себя на улицу. Когда он привел ее в одно из переполненных уличных кафе на Касселл-стрит, у нее возникло подозрение, что он нарочно выбрал это место, потому что полагал, что легче окончательно порвать с ней на людях, ведь так меньше вероятность, что она начнет завывать как привидение и устраивать неприличные сцены.
Ха, ха, как будто неприличные сцены не были ее специализацией.
— Ладно, — сказал Нэт, когда им принесли напитки. — Нам нужно поговорить.
— Именно это я и пыталась сделать последние несколько недель. Но ты всячески меня избегал. — Эстер не хотела жаловаться, но трудно разговаривать весело, когда твои колени стучат под столом, как кастаньеты. Нэт был очень серьезен, и это не облегчало задачу.
Я не видела его целых три месяца, вдруг осознала Эстер. Теперь он стриг волосы короче, чем раньше, на нем была желтая рубашка, которую она никогда не видела, у него даже появился новый шрам на руке... все это произошло, пока он был в Глазго, а она здесь гонялась за Лукасом.
Не думай о Лукасе.
— Мне жаль, — наконец произнес Нэт.
О боже.
— О чем ты? — Эстер сжала свои скачущие коленки. — Тебе жаль, что между нами все кончено? Тебе жаль, потому что ты нашел другую? Тебе жаль, что тебя никогда не было на месте, когда я звонила, потому что ты был слишком занят, трахаясь с Анастасией?
Нэт даже не вздрогнул.
— Это не так. У меня ничего не было с Анастасией. Не было того, что ты имеешь в виду. — Он подождал. — Но мне жаль, что я заставил тебя так думать.
Руки Эстер тряслись. Она не осмеливалась взять бокал, потому что боялась пролить все себе на грудь.
— И что ты здесь делаешь?
— Я же сказал. Я вернулся домой. Насовсем, — ответил Нэт.
Насовсем?
— Почему?
Он пожал плечами.
— А что?
Эстер удивленно выдохнула:
— Они тебя уволили?
— Нет. Я сам подал заявление об уходе.
— Почему?
— Потому что я скучал без тебя. — Голос Нэта был спокоен, но она чувствовала, что это только видимость. — Мой отъезд не пошел нам на пользу. Но, конечно, остальное решать тебе, — продолжил он медленно. — Возможно, ты не хочешь, чтобы я возвращался. Я видел того парня, который привез тебя домой после вечеринки, помнишь? Откуда я знаю, может, вы встречаетесь.
