Повод, чтобы держать их под арестом, у следствия был. Анжела так расцарапала лицо младшему лейтенанту в отставке Шарашкину, что оставшиеся шрамы при желании можно было охарактеризовать как неизгладимое обезображение лица. А это тяжкие телесные повреждения, статья весьма серьезная.
Правда, логичнее было ожидать, что эти шрамы все-таки заживут – кащенская медсестра все-таки не Фредди Крюгер. Но пока они не зажили, ей можно было спокойно шить эту статью. Переквалифицировать потом недолго.
Ну а остальные три девушки проявили столько усердия, пытаясь отбить подругу у милиции, что им шили не банальное неповиновение сотруднику милиции, а насилие в отношении представителя власти. А это уголовная статья до пяти лет лишения свободы.
Разумеется, никаких адвокатов у девушек не было. Новое либеральное законодательство разрешает адвокату участвовать в деле с самого начала следствия, но государство обязано предоставлять обвиняемым бесплатного защитника только на стадии судебного процесса. А на платного адвоката у девчонок не было средств.
Анаши Кумару никакого адвоката тоже не нанимал, но ему повезло, что японский консул оказался поклонником самурайских традиций. Он не мог допустить, чтобы самурая, исполнившего обязанности секунданта по просьбе своего товарища, а затем изрубившего в клочья людей, которые пытались помешать церемонии харакири, судили как убийцу. Поэтому за его защиту взялся штатный юрист посольства Японии в Москве.
Суд по иску о законности содержания господина Кумару под стражей начался почти одновременно с судом по поводу беспорядков в спорткомплексе, но только в другом конце города. И этот суд сразу же пошел не так, как бы хотелось японской стороне. Судья – грузная женщина с рабоче-крестьянскими манерами, усвоившая с детства, что у советских собственная гордость и на буржуев смотрим свысока, заранее решила не давать японцам спуску и поражала присутствующих сентенциями вроде:
– Вы что ж думаете, приехали в чужую страну – так можно убивать кого ни попадя? Это, может, у вас в Японии так принято, а у нас в России свои законы. У нас такая поговорка есть: «В чужой монастырь со своим уставом не суйся». А если сунулся, так веди себя культурно.
В заключение она торжествующим голосом объявила об оставлении Анаши Кумару под стражей, откровенно упиваясь своей властью над иностранным гражданином и особенно над консулом, который ничего не мог поделать.
А тем временем в космосе, где продолжал кружиться по околоземной орбите звездолет дальней разведки, проходил еще один судебный процесс, и на нем судьи окончательно пришли к выводу, что Наблюдатель, пребывающий в теле Ясуки Кусаки, виновен в нарушении многих статей Устава, в нарушении присяги и в злонамеренном вмешательстве в чужеродный разум, что по законам мира собратьев карается пожизненным лишением тела без права на помилование.
Однако суд не торопился выносить приговор. Защита сумела привести последнее смягчающее обстоятельство – большую ценность научных материалов, предоставленных Наблюдателем в распоряжение экспедиции, и председатель трибунала признал этот аргумент весомым.
Голоса судей разделились по другому поводу. Одни предлагали смягчить наказание и приговорить Наблюдателя к ста годам общественных работ заочно, в то время как другие требовали увязать это решение с возвращением Наблюдателя на корабль.
Голоса разделились поровну, и решение было за председателем. А он был справедлив, но суров и не считал, что научный успех, сколь бы ценен он ни был, может оправдать злостное нарушение присяги.
– Суд собратьев милосерден, и терпение его безгранично, – произнес он для протокола. – Если в десятидневный срок ответчик возвратится в свое тело и лично предстанет перед судом, трибунал не станет настаивать на высшей мере наказания. Если же ответчик проигнорирует и это последнее требование суда, то трибунал будет вынужден поступить с ним по всей строгости закона. Да будет так.
И председатель, как предписано ритуалом, ударил себя конечностями по рогам. Остальные судьи последовали его примеру, и мерный гул долго не смолкал под сводами зала.
89
Еще не кончился рабочий день, когда в ворота одного из следственных изоляторов Москвы вошел человек в темной одежде. Вошел он вслед за серым автофургоном, который в народе носит название «черный воронок», и что удивительно, охрана в воротах «воронок» заметила, а человека – нет.
Позже его тоже никто не видел вплоть до наступления темноты.
Наступила она поздно, как обычно бывает летом, и было уже далеко за полночь, когда возле СИЗО появилась группа людей в камуфляже и спецназовских масках.
Дверь главной проходной была открыта. Охраны за нею не было. Все охранники лежали без сознания в дежурке.
Ясука Кусака уложил их за несколько мгновений до появления группы поддержки. Операция была расписана по минутам, и все ее участники сходились во мнении, что чем позже будет объявлена тревога, тем лучше.
Сэнсэй на мгновение мелькнул перед новоприбывшими и снова пропал. Но, быстро и почти бесшумно продвигаясь вперед по коридорам тюрьмы, освободители во главе с Тираннозавром Рексом все время видели на своем пути следы бурной деятельности господина Кусаки – неподвижные тела охранников и открытые двери.
Но коридоров в СИЗО было много и так же много было в них охранников. И чтобы не терять время, разыскивая их по этажам, освободители решили выманить их на живца.
Они стали открывать камеры.
Обойтись без этого было никак нельзя – ведь они не знали, где сидят те, кто им нужен. Ну а когда уголовники из переполненных камер стали выкатываться в коридор, остановить стихию было уже невозможно.
Тираннозавр Рекс еще до начала акции не был уверен, что она обойдется без жертв. И когда заключенные вырвались в проход, который Ясука Кусака еще не успел очистить от охранников, те открыли огонь.
Правда, в панике они ни в кого не попали, а тут подоспел и Кусака. Но на выстрелы прибежали другие охранники, и вскоре все пошло, как и было задумано. Кусака встал в узком проходе, и сколько охранников прибегало сюда, столько и укладывалось в штабеля на цементный пол. Причем все были живы. Уголовники, правда, пинали обездвиженных ногами и пробегали дальше по коридору по их телам, но не более того.
Вскоре была поднята по тревоге отдыхающая смена караула, и у сэнсэя Кусаки прибавилось работы. А тем временем открытых камер становилось все больше и пора было уходить. По всем расчетам уцелевшие офицеры уже должны были вызвать подмогу извне, а это значит, что времени осталось мало.
Однако Гири Ямагучи, Тираннозавр Рекс и Костик Найденов еще не отыскали своих девчонок. Дебош начался в мужском крыле, а когда уголовники прорвались в женское, дело приняло непредвиденный оборот. Многим ворам, бандитам, насильникам и убийцам захотелось любви прямо сейчас, и разрешения у женщин никто не спрашивал.
Когда освободители добрались до камеры, где сидела великолепная четверка, окруженная теперь уже не соратницами по борьбе, а обыкновенными уголовницами, там творилось нечто невообразимое. Инга, Люба и Анжела изо всех сил отбивались от урок, которые из всей камеры выбрали именно их, потому что эти девушки выглядели наименее потасканными. А Женя Угорелова, наоборот, уже успела сбросить одежду и пристроиться в дальнем углу помещения в компании юноши интеллигентного вида.
