– Что ты такое говоришь? – возмутилась Гвендолайн.
– Это так, – ответила Лорен. – Ты сегодня вечером наверняка почувствовала то же, что чувствовали все. Атмосфера была накалена страстью, которую они испытывают друг к другу. Они созданы друг для друга. Такого никогда не было между мной и Невилем.
– Возможно... – начала было Гвендолайн, но что-то в лице ее кузины, смотревшей на огонь, заставило ее замолчать.
– Ты знаешь, как-то раз я видела их, – продолжала Лорен. – Я видела их у озера рано утром. Они плавали, смеялись и были бесконечно счастливы. Дверь в коттедж была открыта – значит, они провели ночь вместе. Вот какой должна быть любовь, Гвен. Такой, какая у тебя была с мужем.
Гвендолайн крепче вцепилась в ручки кресла, на котором сидела, вздохнула, но ничего не сказала.
– Мне не дано испытать такую любовь, – сказала Лорен.
– Еще испытаешь, – заверила ее Гвендолайн. – Ты молода, красива и...
– Не способна на страсть, – добавила Лорен. – Ты заметила разницу между мной и Лили, Гвен? После неудавшейся свадьбы я могла бы уехать. Я могла уехать домой вместе с дедушкой и начать новую жизнь, но я осталась. И даже потом, когда я решила, что мне все-таки лучше уехать, я осталась. Я боялась что-нибудь пропустить здесь. А Лили, у которой было гораздо меньше оснований уезжать, чем у меня, уехала, чтобы начать новую жизнь, а не цепляться за то, что ее совершенно не удовлетворяло. Я не обладаю таким мужеством, как она.
– Ты устала, – сказала Гвендолайн, – и удручена. Завтра утром все будет выглядеть гораздо лучше.
– Но у меня не хватит мужества на то, чтобы сделать одну вещь, – произнесла Лорен, вставая. Она взяла с каминной полки пастушку из очень дорогого фарфора и, улыбаясь, подержала ее в руках. – Да, я это сделаю.
Она бросила пастушку в камин, где та разлетелась вдребезги.
Основное торжество по случаю юбилея графини намечалось на вечер, но с таким количеством гостей, какое собралось в Ньюбери-Эбби, даже за чаем было тесно и шумно. За окнами был сырой осенний день. Никому не хотелось выходить из дома.
Исключением была Элизабет. Она была рада снова оказаться здесь, повидаться со своими родственниками, отпраздновать семейное торжество. Но еще больше ее радовало то, что должно было произойти событие, о котором она мечтала с самой весны. И хотя гости съехались на юбилей графини, все ясно понимали, что произойдет что-то еще, более значительное. Отношения, существовавшие между Невилем и Лили, отмечались всеми гостями как редкие и необыкновенные.
Однако к искренней радости Элизабет за Невиля и Лили примешивалась некоторая доля горечи.
Она больше не нужна ни Лили, ни... ее отцу.
Элизабет незаметно покинула гостиную, поднялась к себе в комнату, надела теплую накидку, шляпку, перчатки и вышла из дома, чтобы в одиночестве погулять по Саду камней. Было холодно и сыро. Она вспомнила день приезда сюда Лили, день неудавшейся свадьбы Невиля и Лорен. Вспомнила, как Линд он приставал к Лили с расспросами, а она, Элизабет, сердилась на него за это, не зная, что уже тогда он догадывался о правде. Так много времени утекло....
– Вам не помешает моя компания? – раздался голос сзади. – Или вы предпочитаете одиночество?
Он разыскал ее. Улыбаясь, она повернулась к нему. Она собиралась ответить ему, что да, она предпочитает одиночество, но это было бы ложью. Для одиночества у нее вся жизнь впереди. Какой смысл начинать прямо сейчас?
– Линдон, вы ведь немного опечалены? – спросила она. – Вы так мало времени провели с ней.
– Вы намекаете на то, что она покинет меня рада Килбурна? – спросил он. – Да, мало. Последние несколько месяцев были самыми счастливыми в моей жизни. Не хотите ли прогуляться по Тропе рододендронов? Или вам холодно?
Элизабет покачала головой. Она заметила, что он не предложил ей руку, возможно, потому, что она крепко сцепила руки у себя за спиной. Раньше она всегда чувствовала себя рядом с ним очень свободно. Сейчас она была смущена.
– Но я испытываю также и чувство удовлетворения, – сказал он. – Лили будет счастлива, если примет предложение Невиля, а я наконец-то смогу устроить свою жизнь.
– Побывав вместе с Лили на могиле жены, вы убедились, что она ушла безвозвратно, не так ли? Вы, должно быть, очень ее любили.
– Любил, – согласился герцог, – но это было так давно. Я иногда подумывал жениться снова и обзавестись сыном и наследником. Но каждый раз я вспоминал о нашем с Фрэнсис ребенке, который мог оказаться сыном, и мне становилось горько от мысли, что придется выбирать, кто из них станет моим наследником.
– Еще не поздно, Линдон, – через силу сказала графиня, чувствуя на сердце тяжесть и холод, словно ей внутрь проникал дувший им в лицо ветер. – Я говорю о наследнике. В сущности, вам не так уж много лет. Вы чрезвычайно привлекательны. Если вы женитесь на молодой женщине, то сможете иметь несколько детей. Семья скрасит ваше существование, когда уйдет Лили.
– Именно это вы советуете мне сделать, мой друг? – спросил герцог.
– Да, – ответила Элизабет, надеясь, что ее голос звучит твердо и холодно, как ей того хотелось.
Она всегда любила эту тропу, проложенную так, что она выводила гулявших по ней на самую вершину холма, откуда открывался прекрасный вид на особняк, окруженный садом. С другой стороны вдали виднелось море. Она сосредоточила все свое внимание на красоте окружавшей их природы и замолчала.
– Вы считаете себя молодой, Элизабет? – спросил герцог после долгого молчания.
У Элизабет учащенно забилось сердце. Она смотрела на свинцово-серое море, не замечая, что он разомкнул ее руки и взял одну из них в свою.
– Я недостаточно молода, – ответила она. – Мне уже тридцать шесть. Как вы знаете, я добровольно выбрала одиночество. Я не хотела выходить замуж не по любви. А сейчас это для меня уже поздно.
– Вы любите меня? – спросил он.
Герцог не замечал природы, ради которой они и проделали весь этот путь. Он смотрел только на нее. Его вопрос вывел ее из равновесия, сердце сбилось с ритма, едва не лишив ее возможности думать.
– Как очень дорогого друга, – ответила она.
– Мне жаль, Элизабет. Раньше то же самое я мог сказать и о моих чувствах к вам, но сейчас все изменилось. Но наверное, мне не стоит затевать весь этот разговор? Вы ведь не любите меня так, как бы хотели любить мужа?
– Линдон, – прошептала она, – я слишком стара, чтобы подарить вам сына.
– Так ли это? – спросил он, поднося ее руку к губам. – Ведь вам всего тридцать шесть, моя дорогая.
Он тихо рассмеялся и крепче сжал ее руку.
– Линдон, – сказала она жалобно, – будьте разумным. Вы ничем мне не обязаны.
– У меня есть обязательства перед самим собой, – ответил он. – Я хочу жениться на той, которую люблю, Элизабет. Я люблю вас. Вы выйдете за меня замуж?
