— Ну, а цизаприд ни в коем случае нельзя прописывать вместе с астемизолом или терфенадином.
Триш показалось, что на секунду все ее тело обдало жаром.
— Почему? — спросила она.
— Если вкратце, — сказал доктор, явно наслаждаясь моментом, — то сочетание этих препаратов вызывает аритмию, которая в очень редких случаях может привести к летальному исходу. Цизаприд был гораздо опаснее для вашего мистера Уотлама, чем крохотная доза астемизола. Добавьте сюда грейпфрутовый сок, и вы получите коктейль из несовместимых препаратов, каждый из которых мог вызвать аритмию.
— Доктор Бридж, вы хотите сказать, что сердце мистера Уотлама могло остановиться само по себе, без всякого удушения? Не понадобилось ни подушки, ни полиэтиленового пакета?
— Именно так.
— Но почему они не подумали об этом во время суда?
— Они? Кого вы имеете в виду, Триш?
— Врачей, патологоанатомов, лаборантов, которые проводили анализы. Кого угодно.
— Даже юристов?
— Даже их, — ответила Триш сквозь зубы.
Фил Редстоун обязан был проверить каждую деталь. Она не понимала, почему он не привлек экспертов и не поручил им проверить и состояние мистера Уотлама накануне смерти, и то, какие лекарства ему прописывали, и нет ли в лабораторных отчетах каких-нибудь зацепок. Если все было так очевидно, то почему никто ничего не заметил?
— Когда умер ваш мистер Уотлам?
— Чуть больше четырех лет назад, — ответила Триш. — А суд состоялся только через год.
— Ну, вот вам и ответ. Не думаю, что тогда кто-то знал о действии грейпфрутового сока или о том, к чему приводит сочетание тех препаратов. Врачи выяснили это всего два или три года назад. Более того, некоторые врачи — и некоторые патологоанатомы — до сих пор не в курсе, потому что не сталкивались с такими вещами.
Триш едва сдержалась, чтобы не сказать какую-нибудь резкость. Она понимала — врачи не в состоянии обладать данными, еще не открытыми наукой, и все-таки интуитивно верила, что доктора обязаны знать все о назначенном ими лечении и о тех препаратах, которые они прописывают своим пациентам. Если верить Майку Бриджу, отец Деборы принимал почти такое же опасное сочетание лекарств, как и смесь парацетамола с героином, которую пронес в тюрьму сутенер Мэнди.
— И все-таки у нас еще остается астемизол, — пробормотала Триш.
— Вы знаете, что он очень долго не выводится из организма?
— Да. Слава Богу, хотя бы об этом на суде упомянули. Похоже, там вообще мало в чем разобрались. — Триш кипела от злости и обиды за Деб. — К сожалению, астемизол не прописывали никому из членов семьи, кроме младшей дочери, а ее как раз и осудили за убийство.
— Да, я понял. Увы, здесь я вам ничем помочь не могу. Понятия не имею, как можно объяснить его появление.
— Когда мистер Уотлам должен был принимать астемизол, чтобы он остался в организме после его смерти?
— Трудно сказать, Триш. У пожилых людей лекарства обычно выводятся из организма дольше, чем у молодых, поэтому им прописывают меньшие дозы.
— Несколько недель могло пройти?
— Запросто. Даже несколько месяцев. Я проверил в справочниках, и там написано, что женщины детородного возраста должны вместе с астемизолом принимать противозачаточные средства. Причем контрацептивы надо сначала принимать вместе с астемизолом, а потом еще несколько недель без него.
«Значит, осталось найти того, кто прописывал Уотламу астемизол, и можно считать, что дело сделано», — подумала Триш.
— Спасибо вам огромное, доктор Бридж.
— Зовите меня Майк. Ваша мама именно так и делает, когда мы не на работе.
— Спасибо, Майк. Вы мне очень помогли.
— Всегда пожалуйста. Ваша мама всегда меня поддерживает, поэтому ради нее я готов сделать все, что угодно. Надеюсь, она познакомит нас, когда вы в следующий раз к ней приедете.
— Буду очень рада. Если телефильм все-таки будут снимать, продюсеры с вами свяжутся, договорились?
— Ну конечно. Кстати, пока вы не положили трубку…
— Думаю, вам будет интересно узнать, что аллопуринол и цизаприд в сочетании могут вызывать сыпь или, другими словами, крапивницу. У мистера Уотлама как раз была одна из форм гигантской крапивницы.
Триш сдавило горло от накатившей ярости. На несколько секунд она потеряла дар речи, а затем спросила:
— Вы хотите сказать, что мистер Уотлам оказался в том ужасном, невыносимом состоянии из-за неудачного сочетания лекарств, которые принимал?
— Вполне вероятно, хотя такое случается редко. Как правило, с пожилыми людьми. В аптеках фармацевты обычно отслеживают такие вещи. К сожалению, в вашем случае лекарство выдавали в самой клинике, а медсестре, наверное, и в голову бы не пришло усомниться в предписании доктора. Если врач спешил и находился под эмоциональным давлением — а, судя по материалам дела, именно так и было, — он мог не заметить, что прописывает плохо сочетаемые препараты.
— Это же возмутительно! — Триш чуть ли не выплюнула последнее слово.
Она хотела, чтобы доктор Фоскатт на всю оставшуюся жизнь отправился в такую же крохотную камеру, как у Деб, и круглые сутки находился в том мучительном, нескончаемом шуме, в каком сейчас обитала она.
— У всех лекарств есть побочные эффекты, — примиряющим тоном проговорил доктор Бридж. — Врачам всегда приходится искать золотую середину между эффективной помощью пациенту и возможным вредом, который могут причинить лекарства.
— Так не должно случаться.
— Вам, наверное, и самой случалось принимать какие-нибудь антибиотики, а потом страдать из-за них от молочницы.
Действительно, так оно и было, но Триш это нисколько не успокоило. Она решила, что в следующий раз обратится к врачу только в случае самой крайней необходимости, не меньше.
— Ладно, Майк, мне пора идти. До свидания.
Триш положила телефонную трубку с очень странным чувством. От злости у нее кружилась голова и подкашивались колени. Ей показалось, что она вот-вот потеряет равновесие и упадет. В первый раз, с тех пор как она занялась этим делом, ей стало жаль старого мистера Уотлама.
— Триш! — крикнул из кухни Джордж. — У меня все готово.
— Отлично. Уже иду.
Она потрясла головой, чтобы прийти в чувство, и взяла домашнюю футболку и леггинсы. Через пару минут, слегка пошатываясь, Триш уже спускалась по витой лестнице на первый этаж.
Джордж поднял голову. Он занимался тем, что выкладывал на тарелки очень красивый на вид салат. Кроме него, на тарелках уже лежали кусочки жареной баранины и картофель фри, украшенный какой-то зеленью. Триш втянула воздух носом и почувствовала аромат розмарина.
— С тобой все в порядке? — спросил Джордж. — Такое чувство, что ты в шоке.
