Что ты сделала??? — в отчаянии спросил я надломленным голосом и устало опустился по стене на пол, обхватив голову руками.
Какое-то время стояла тишина, а после сначала нерешительный, затем более громкий и уверенный смех богини. Она хохотала искренне и громко, закинув голову наверх, что лишний раз убедило меня в ее причастности. Вскоре смех стих, а рядом со мной на корточки опустилась Айне, положив руку на мое плечо.
— Не может быть, — выдохнула она изумленно. — Этого просто не может быть!
— Что ты наделала, Айне? — устало спросил я, подняв на нее взгляд. Она, продолжая странно улыбаться и что-то разглядывать в моем лице, покачала головой:
— Я ничего не делала, Эрис. Совсем ничего. Клянусь.
Я удивленно моргнул, так как боги не могут просто отказаться от клятвы.
— Тогда что со мной?
— Это почти невозможно, но... — запнулась она. — Ты желаешь Изабеллу. Ты увлечен ею.
— Хочешь сказать, что я ее люблю? — презрительно усмехнулся я, но Айне, серьезно покачав головой, спокойно ответила:
— Нет. Это не любовь. И даже не влюбленность, — слабо улыбнулась она. — Это совсем другое.
— Что же?
— Это предвестник влюбленности, Эрис, — захихикала она и резко оборвала смех, изумленно посмотрев мне в глаза. — Она смогла коснуться твоей души.
— У меня нет души, Айне, — зло ответил я. — Я бог! У богов нет души!
— Нет, Эрис. Ты уникален. Ты ребенок богов. И, как у любого рожденного ребенка, у тебя есть душа, — улыбнулась она, дотрагиваясь до моего лица. — Неужели ты никогда не думал, почему ты так и не слился с Хаосом разумом, из-за чего вы до сих пор делите одно тело на двоих?
Я пораженно замер, уставившись в одну точку, а после медленно перевел взгляд на богиню.
— Ты уникален, Эрис. И, возможно, ты первый из богов не только с душой, но и с возможностью чувствовать. По-настоящему. Не искусственно, как это делаем мы, притворяясь живыми, а в действительности! — восторженно выдохнула Айне, обхватив мою голову ладонями, и счастливо засмеялась. — Ты хоть понимаешь, что это значит?
— Что же? Что я стану зависим от смертной эльфийки? — недовольно произнес я убитым голосом.
— Что грядет новая эра! Новое поколение богов! Ты станешь тем самым примером, благодаря которому остальные захотят иметь детей. Боги с душой! Настоящей! Собственной!
— Ты сумасшедшая, — скривился я, пребывая в своих мыслях.
— Ты не понимаешь, Эрис. Ты просто пока не понимаешь.
— Не понимаю чего? — возмутился я, с ненавистью разглядывая искрящиеся смехом глаза. — Что грядет эпоха сумасшедших богов с раздвоением личности? Или полубогов, ведь сил стихий на всех не хватит. И что тогда?
— Это совершенно новая раса, Эрис! Рождение новой, совершенной расы! Все боги стремятся к этому, создавая свои миры.
— Сомнительная радость, — фыркнул я и потер лицо ладонями. — Меня больше волнует другое: что мне теперь делать?
— Это решать только тебе, Эрис, — отмахнулась Айне, мечтательно улыбаясь своим мыслям. — Захочешь — можешь отказаться от него. Твое чувство очень зыбко, неуверенно. Оно может как разгореться и перерасти в новое, более глубокое чувство, так и исчезнуть без следа. Решать только тебе, чего ты на самом деле желаешь.
Глава 40 ***
— Ты давно не призывала меня.
— Простите, хозяин, — послышался нервный шепот девушки, и она опустилась на колени.
— Зачем призвала? Есть новая информация?
— Избранная и Стражи в Тартаре, хозяин, — дрогнувшим голосом ответила
девушка, не поднимая глаз.
— Это мне было известно и без тебя, — раздался недовольный голос, из-за чего девушка испуганно вздрогнула и съежилась. — Это все, ради чего ты меня вызвала?
— Нет, хозяин, — начала она нерешительно, запнувшись и позволив себе секунду сомнения. А после вспомнила сегодняшнюю ночь, и ненависть к незваной эльфийке дала силы произнести: — Я подозреваю, Избранная стала дорога Эрису не только как ключ к освобождению.
— Что ты имеешь в виду? — раздался заинтересованный голос.
— Я... Я думаю, бог Хаоса неравнодушен к ней и дорожит ею.
— Вот как? — задумчиво произнес голос, доносившийся из темноты тайного святилища. — Ты уверена?
— Да, — решительно кивнула девушка, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы жгучей обиды и ревности. — У меня есть веские основания для данного предположения, — тайком смахнув непослушную слезинку ответила девушка, вспоминая восторг от добровольного поцелуя господина. А ведь он желал подарить его другой!
Из темноты послышался низкий, зловещий смешок, а затем последовал голос с оттенком нетерпения:
— А сама Избранная как относится к Эрису? Они уже любовники?
— Нет, — тряхнула девушка головой, словно ее ужасала сама мысль о том, что такое может произойти. — Но она явно что-то к нему испытывает. На протяжении всего времени восстановления господина она не покидала его, и ее не пугал страх возможного припадка.
— Еще интереснее... — задумчиво прошелестело в воздухе.
Какое-то время стояла давящая, оглушающая тишина, нарушаемая неровным, тихим дыханием девушки.
— Она нужна мне. Приведи ее сюда! — раздался повелительный голос. — Дальше я сам найду способ, как забрать ее из Тартара.
Девушка нервно сглотнула и с долей паники произнесла:
— Но Стражи не позволяют ей находиться в одиночестве. Да и сама Избранная избегает прислужниц.
— Придумай что-нибудь, но приведи мне Избранную. Если удастся, так и быть, я выполню условие нашего соглашения и верну тебе твоих родных.
Пораженная девушка замерла, не будучи способной поверить в сказанное, и затаила дыхание, отчаянно сдерживая рвущиеся наружу рыдания от расцветающей надежды и радости.
— Слушаюсь, хозяин. Я сделаю все, что вы пожелаете.
— Ступай, — разрешил голос. Девушка, не поднимая головы, пряча слезы радости, встала с колен, поклонилась и поспешила к выходу.
Если все получится, она не только избавится от ненавистной соперницы, но и вернет к жизни тех, кого давно потеряла, кого не переставала любить. Разве может быть что-то лучше?
— Думаю не стоит говорить, что в случае неудачи ты больше никогда не увидишь своих родителей? — догнал девушку голос, когда она была уже около двери.
Прислужница Хаоса испуганно замерла и с ужасом посмотрела себе за спину.
— Я буду стараться, хозяин, — пообещала она.
— Я надеюсь, — послышалось из глубины помещения, а после наступила тишина.
Девушка поняла, что теперь она в комнате одна.
