не вслух застонал от разочарования.
– Он точно заплатит всю сумму сразу, видно за десять шагов – обеспеченный человек. Прости, Валия, похоже, я привел тебя зря.
– Ну, это мы еще посмотрим!
Я решительно обратилась к хозяину, который в этот момент задумчиво скреб пятерней выбритый до синевы квадратный подбородок.
– Приветствуем благородного господина! Да прольется поток из рога изобилия Фортуны на вашу благословенную землю. Вчера я получила приличное наследство и спешу обзавестись уютным гнездышком. Если ваш дом мне подойдет, готова немедленно оставить хороший задаток.
В доказательство серьезности своих намерений я многозначительно потрясла кошелем на поясе Бората. Услышав заманчивый звон золотых, римлянин изобразил на своей расплывшейся физиономии подобие любезной улыбки и тут же повел нас внутрь довольно большого двора, окруженного живой изгородью из высоких, переплетенных между собой кустов и цветущих лиан.
Вскоре по моему настоянию мы задержались у бассейна с чистой водой. Фонтан в виде полуобнаженной скучающей нимфы, к сожалению, не работал, но, думаю, это вопрос отдельных затрат. Особенно меня порадовал тот факт, что к самому дому был подведен водопровод. Хозяин хвастал, что ходил в одну баню вместе с бывшим претором этого квартала, отсюда и некоторые привилегии.
Внутри дом оказался очень запущен, похоже, он давно пустовал и всю приличную мебель из него вывезли. Однако в одной из комнат мы нашли свернутые в рулоны ковры и несколько сундуков с женской одеждой, а также широкую кровать под пыльным балдахином. Брезгливо поморщившись, хозяин пояснил, что это имущество его бывшей жены, которая сейчас проживает на Сицилии и «ноги этой потаскухи в Риме больше не будет».
Дом продавался вместе со всей кухонной утварью, «барахлом» женской половины, садовым инструментом и одним говорящим орудием в виде пожилого раба из Афин.
– Моя упрямая Эврипида купила оборванца- земляка, чтобы обучать сына истории, но Порций слишком утомлялся пустой болтовней, я занятия запретил – напрасная трата времени. Нам оратор не нужен. Пусть лучше тренируется считать деньги и упражняться с мечом. Больше толку!
Из открытого окна просторной кухни я еще раз оглядела заросшие травой садовые дорожки и следы былых клумб, когда-то разбитых здесь в правильном геометрическом порядке. Сейчас нарциссы почти смешались с ирисами, а лилии слишком разрослись. Прежняя хозяйка любила цветы и заботилась о саде, надеюсь, она счастлива в греческой провинции Рима.
Неужели у меня будет свой домик в Великом городе… Дух захватывает, сладко замирает сердце. Борат выжидательно смотрит на меня, глаза его азартно блестят, а я будто онемела. И тогда начинает говорить сопровождающий нас «юрист» Сильвии.
Он разочарованно крякает и придирчиво щелкает ногтем по облупившейся штукатурке коридора. Начинает вслух подсчитывать затраты на ремонт, починку фонтана, восстановление садовой гармонии и просит сбавить цену на пару тысяч сестерциев.
Хозяин багровеет, кадык на его тучной шее начинает ходить ходуном от злости. Он потратил на нас столько времени, возможно, потерял выгодных покупателей, а мы собираемся выклянчивать скидку!
Я только глазами хлопала и кусала губы. Что происходит? Неожиданно Борат, до сего момента ни слова не проронивший, косноязычно объявил, что дом находится отнюдь не в богатом районе и наши потенциальные соседи могут иметь сомнительную репутацию.
Через пару минут бурной жестикуляции хозяина на пол полетели горшки и половники, зато мы узнали, что люди с улицы Пекарей отличаются исключительной честностью и радушием. Даже если мы потратим на покупку дома все свои сбережения до последнего асса, в ближайших лавках нам полмесяца будут отпускать в долг лепешки и зелень. Обнадеживающая информация, очень меня подбодрила, нечего сказать.
– Валия, твое слово!
Не привыкший обсуждать такие большие суммы, но преисполненный величайшей ответственностью момента, Борат нервно утирал пот со лба и ждал моего решения. Я стиснула его руку и повела в угол кухни.
– Минутку наедине, пожалуйста.
Важно надув щеки, хозяин только снисходительно фыркнул, стоило ли вообще отвлекаться на таких голодранцев. Но отвернувшись от его грузной фигуры, я быстро-быстро задавала Борату вопросы:
– Сколько у тебя денег сейчас? Я принесла с собой восемь тысяч, в шкатулке осталось шестьдесят, потом можно ожерелье продать, думаю, оно потянет на двадцать пять, у Мелины было похожее. Еще могу занять у Сильвии, с три короба наплету, она растрогается. Как здесь оформляется покупка? Лишь бы не обманули нас, будь начеку.
Солнечные часы в саду показывали второй час по полудню, когда Борат и владелец дома уже договаривались о совместном посещении ближайшей базилики для совершения сделки. Завтра дом будет в полном нашем распоряжении, при мысли об этом у меня коленки затряслись и в голове зазвучали маленькие цимбалы и литавры.
Уже открывая калитку, чтобы покинуть двор, мы столкнулись с худощавым мужчиной преклонных лет. Его серая замызганная туника с оборванным краем свидетельствовала о крайне низком социальном статусе.
– Выполнил поручение? Отнес письмо Сафронию? – грубо накинулся на него хозяин, – долго же ты тащился, бездельник!
Дернув массивным подбородком в сторону раба и насмешливо поглядывая на нас, он съязвил:
– А вот и самое выгодное ваше приобретение! Великий ученый Афинес, знаток древних рукописей и поклонник Сократа. Правда, спина его исполосована до костей за то, что отказывался забыть свое прежнее имя и откликаться на прозвище. Но с годами он стал слабее духом и гораздо покорнее, правда же, Афинес? Ну, говори, сегодня я тебе разрешаю. Перед тобой будущая госпожа. Хвала Меркурию, я наконец-то избавлюсь от твоей кислой рожи. Так как же твое имя, грязный раб?
Что-то дрогнуло в изможденном лице грека и, низко склонившись перед нами, он тихо произнес.
– Отец нарек меня Диоклом, но ты называешь Афинесом. При нынешних обстоятельствах я вынужден подчиниться твоей воле, господин.
– Да ты опять дерзить вздумал, вонючий пес!
Хозяин схватил раба за растрепанные полуседые волосы, некогда бывшие прекрасными черными кудрями. А я не в силах мириться с таким бесправием вцепилась в широкое полотнище тоги «эксплуататора».
– Полегче, гражданин! Не нанесите ущерб моему имуществу. Иначе без скидки точно не обойтись.
Огорошенный моим нападением, римлянин тотчас отпустил раба и начал ворчать что-то по поводу упадка былого величия империи, когда ему – почтенному Сатурнину из всаднического сословия, нужно уступать каким-то разбогатевшим плебеям, то есть нам.
Возвращаясь в особняк Сильвии после оформления всех нужных бумаг, я вслух обсуждала с ее слугой, как мне теперь надлежит правильно называться. Плебейка? Плебка? Ах, вот оно как – плебеянка, оказывается.
Придется смириться, ведь никаких патрициев – коренных римлян у меня в роду не было, и сама я прибыла из далекой страны «за морями, за горами». По сути я вообще из племени «варваров», мои
