этом. Что получается, подобное было предсказано или?..
Проклятье, столько мыслей! Одно понятно — план у нашего командования есть, но его суть пока что не ясна.
— Стой! — крикнула Ская. Девушка упёрлась руками в колени и тяжело дышала. — Уф… Изен, как ты умудряешься сочетать магию и физиологию? Ни разу не видела, чтобы ты тренировался.
— Молодой организм, — с сарказмом указал я на себя рукой. — А ты что?
— Оборжаться можно, — фыркнула волшебница, а потом разогнулась, разминая спину. — Создавай баррикады, я попробую один фокус…
— Только аккуратней, — нахмурился я. Слова девушки не пришлись мне по нраву. Что значит «попробую фокус»⁈ В такой, сука, момент⁈
И всё же, кое в чём она была права. Я начал создавать ямы и овраги, стремясь превратить местность вокруг в конную смерть. Они у меня не то что ноги переломают, они, мать их, с сёдел повыпрыгивают прямо на ходу…
Движение солдат на насыпи привлекло моё внимание к тому, что происходило на холме. Звон оружия и крики становились громче, клин фирнаданцев постепенно сплющивался о наковальню жёсткого, дисциплинированного отпора имперцев. По рядам прокатились первые волны обратного движения.
Три маски бога-разрушителя Кохрана. Ещё до заката мы примерим их все. Ужас, ярость и боль. Не победить нам имперскую армию, даже с учётом ухода Дэсарандеса. Не победить… Но может, цель и не в этом?
Всадники приближались. Заметив нас, несколько скачущих впереди замедлились. Кто-то закричал, но речь разобрать я не смог. Потом, прямо на ходу, они изменили положение.
— Ская, отойди назад, — хмуро произнёс я, создавая вокруг нас тонкие и невысокие стены, — впереди носители антимагии.
— Откуда знаешь? — волшебница послушно отступила.
— Не думаю, что они дураки, — хмыкнул я. — Но и мы не из таких…
Я закрутил бурю из мелких, сугубо естественных песчинок, ощущая, как канал в моё измерение магии всё больше раскрывается. Это плохо, сильный поток энергии я просто не выдержу, и без того уже неплохо поколдовал!
Нет, бывало и больше, гораздо больше, но эти имперские всадники точно не последний мой противник за сегодня. Если буду тратить на каждого такой же объём сил, то вскоре мне останется только сбежать, оставив за спиной всё и вся. Не самый лучший выбор, хотя видит Хорес, заманчивый.
Кавалеристы проворно начали заворачивать, уходя с пути шторма. Я направил в естественное движение песчинок и мелких камешков ещё больше энергии. Ская со спины использовала свой «фокус» — бурю молний. Мощные потоки начали бить из безоблачного, сумеречного неба, то и дело поражая одного имперца за другим. С учётом пылевого шторма, это позволило нашей парочке натурально разгромить сразу полторы сотни конников! Полторы сотни!
— И-и-иха-а-а! — заорал какой-то всадник, успешно выехавший сквозь все магические потоки. И сразу же слетел с коня, когда тот на всём скаку споткнулся об одну из ям, предусмотрительно мною организованных.
Мужик в неплохих на вид доспехах столь смачно ударился головой об землю, что сочный хруст, казалось, разлетелся по всей округе. Его шея оказалась сломана под совершенно причудливым углом, демонстрируя отсутствие необходимости проводить контрольный удар.
Следом из бури пыли и молний начали вылетать остальные кавалеристы. Примерно полтора десятка — все выжившие после волны магии, которую мы организовали.
Но прежде чем мы с девушкой начали их устранять, со спины раздался грохот выстрелов. Половина выживших всадников тут же рухнули, остальные попадали, встретившись с моими ловушками.
— Отличная работа! — закричал со спины знакомый голос. Оглянувшись, я заметил Гаюса, который широко улыбался. — Генерал Эдли направил нас отбить это направление. Маутнер пошёл на запад. Должен сдержать напор.
— Это ведь Сокрушающий Меч, что ты хочешь? — ответил ему один из ребят, чьё лицо я не узнал под глухим шлемом.
— Их вообще-то двое, — заметил ещё один, Бейес.
Живой, значит. Но и бой пока не закончен.
— Вот-вот, — процедила Ская, разминающая руки. Мой острый взгляд заметил, что они покраснели, а на ладонях набухает ожог. Вот же!..
— Дура! Зачем⁈ — рыкнул я, быстро приблизившись к ней. — Дай, подлечу. По быстрому! И ничего не говори!
— Сэкономь силы, потом подлечишь, — попыталась вырваться она.
— Ускорьтесь, голубки, нам ещё обратно ехать, — фыркнул Гаюс.
— Представьте, что вы сражаетесь с имперской конницей, командир, — бросил я на него косой взгляд, а далее положил ладонь на плечо Скаи и, наклонившись, заглянул ей в глаза.
Каштановые волосы девушки, будто специально, скрыли её взгляд, но через пару секунд она молчаливо протянула руки.
Спустя пять минут мы ехали обратно. Однако картина успела перемениться. Хоть конница Империи и завязла по обоим направлениям, «челюсти» всё равно сомкнулись, только теперь из сионов, которых Иставальт перебросил нам в тыл. Это были отлично подготовленные армейские части, что сейчас лихо нарезали наших солдат, пока маги были вынуждены отбивать потоки очередных огненных шаров, летящих по дальней дуге, но, мать его, точно в цель!
Похоже они тренировались и пристреливались для подобного…
Защитные ряды фирнаданцев смешались вокруг раненых товарищей, которых грубо отбрасывали в тыл. Ружья стреляли почти без перерыва, а мечи, топоры, булавы и копья то и дело обрушивались на чьи-то головы. Глядя на происходящее, я ощутил поднимающуюся в груди волну ужаса. Не за себя, а за людей, с которыми успел сродниться.
— Быстрее, командир! — крикнул я и Гаюс, в кое-то веки, не стал ни издевательски комментировать мои слова, ни злобно рявкать.
Кони ускорились, а я лишь молился, чтобы мы успели. Успели…
Однако, вопреки моим страхам, объединённая Первая и Вторая держались, хоть это и казалось невозможным. Со всех сторон враги откатывались назад, словно челюсти сомкнулись на ядовитых шипах и инстинктивно отдёрнулись. Возникла пауза, нутряной холод разделил две стороны — пространство между ними усыпали тела убитых и умирающих, — а затем фирнаданцы повели себя нетипично. В тишине, от которой мои волосы на загривке встали дыбом, солдаты, опустив пики, устремились вперёд, а квадратный строй вывернулся в овал. Ряды врагов смешались, разрушились от внезапного удара.
Стойте! Слишком далеко! Слишком редкий строй! Стойте! — мысленно заорал я.
Овал натянулся, замер, а затем сжался обратно с размеренной точностью, которая казалась почти зловещей — словно войска превратились в какой-то бездушный механизм.
И они сделают это снова, — осознал я. — Уже не столь неожиданно, но не менее смертоносно. Будто лёгкое дышит в ритме спокойного сна,
