лесу, я радуюсь мелочам. Просто помыться в тазике и почистить зубы — уже чудо.
Пока готовлю завтрак, с удивлением обнаруживаю, что боль в ноге перестала беспокоить. Отёк спал. И теперь от вчерашнего падения напоминают только содранные колени.
Радмир просыпается как раз в тот момент, когда я разливаю по чашкам горячий кофе. Подходит ко мне со спины. Прижимается так плотно, что я чувствую его утреннее возбуждение.
— Доброе утро, милая, — убрав в сторону волосы, целует меня в предплечье.
— Доброе, — оборачиваюсь через плечо, чтобы чмокнуть его в уже заметно колючую щеку. — Выспался?
— С тобой выспишься.
— Только не говори, что тебе не понравился наш ночной марафон.
— Я чуть не стёрся, Наташа, с твоим марафоном.
Рад усмехается. А я, повернувшись к нему лицом, обиженно складываю на груди руки.
— Да шучу я, — сгребает меня в объятия и целует в макушку, — мне всё очень понравилось. Готов к такому марафону хоть каждую ночь.
— Боюсь, кто-то сотрётся.
— Разве только простыня, — склоняется к моему уху и шепчет: — я люблю тебя. И очень рад, что мы помирились.
— Я тоже этому рада.
— И всё? — смотрит на меня прищуренными глазами. — Больше ничего не скажешь?
Медлю несколько секунд, получая моральное удовольствие оттого, что заставляю Рада волноваться. Я знаю, какие слова он ждёт и мне нетрудно произнести их вслух, но вот эта напряжённая пауза дорого стоит — она просто бальзам для моего женского самолюбия.
Приподнявшись на цыпочках, обхватываю шею Рада обеими руками. Нежно целую в щеку и, приблизившись к уху, шепчу, что тоже его люблю. Очень-очень.
***
Деревня, в которой живёт бабушка Радмира, действительно находится в нескольких километрах от того егерского домика в лесу. А потому я ловлю себя на мысли, что Радмир заранее всё спланировал. Видимо, знакомство с бабулей тоже было частью плана.
По пути к дому заходим в магазинчик. Рад покупает: хлеб, колбасу, крупы и многое другое. Поэтому к нашим сумкам прибавляется ещё два пакета, которые Радмир несёт сам. Я порываюсь ему помочь, но муж упрямо качает головой. Ну да, я же девочка, мне нельзя поднимать тяжести.
Собачий лай приветствует нас сразу, как только мы подходим к невысокому деревянному забору. Рад просовывает руку за калитку и отодвигает задвижку.
— Прошу, — отступает в сторону, пропуская меня вперёд.
— Там собака.
— Она не укусит, не бойся.
Угу, не укусит. Мне откуда это знать?
Трусливо отхожу назад. Рад лишь улыбается, и всё-таки первым входит во двор.
— Радмирушка, внучек! — слышится женский голос.
— Бабушка, привет.
Опустив сумки на землю, Рад обнимает хрупкую старушку. Я молча наблюдаю за родственниками, не зная, как себя вести. Да ещё собака эта, которая "не укусит", злобно поглядывает в мою сторону и даже рычит, обнажая свои жёлтые клыки.
Вскоре Радмир подходит ко мне и взяв за руку, подводит к бабушке.
— Бабушка, знакомься. Это моя Наташа.
— Здравствуйте, — улыбаюсь старушке.
— Ну наконец-то, — облегчённо вздыхает бабушка, вызывая во мне удивление. — А то я уже думала, помру и не увижу правнуков от любимого внука.
Внутри меня всё холодеет. Содрогается. И будто почувствовав это, Радмир ещё крепче сжимает мои пальцы.
— Ба, мы ненадолго. Ты лучше скажи, чем тебе помочь. Может дрова порубить или траву покосить, — вмешивается Радмир, избавляя меня от необходимости что-либо говорить.
— Помочь можно, но сначала я вас накормлю. Наверняка голодные с дороги.
Рад пытается убедить бабулю, что мы только недавно перекусили, но я дёргаю его за руку и незаметно шепчу, что для бабушки очень важно оказать нам гостеприимство.
За обедом Рад делится с бабушкой новостями. Я молча сижу за столом, иногда лишь отвечая на вопросы. Конечно, мне неуютно, потому что здесь я впервые. А ещё я постоянно чувствую на себе пристальный взгляд старушки. Наверняка она успела заметить нашу с Радмиром разницу в возрасте, поэтому и поглядывает так часто. Осуждает, наверное.
Рад ненадолго выходит во двор, а я помогаю бабушке убрать со стола и перемыть посуду.
— Ты очень похожа на Леночку, — говорит старушка. — Маму Радмира.
— Я не знала, — улыбаюсь.
Значит, вот почему бабушка с меня глаз не сводила. Я ей дочку напоминаю.
— Она тоже была такая красивая, как и ты. И стройная, и чернявая. Не зря у меня такой внук симпатичный родился.
— Очень симпатичный, — соглашаюсь я.
— А вы деток не планируете? Радику в следующем году будет тридцать. Уже пора бы…
— На всё божья воля, — отвечаю абстрактно.
— Дай бог, да. У вас с Радмиром родятся очень красивые дети.
Киваю, натянуто улыбаюсь.
Если случится чудо, то они действительно родятся. Потому что мне уже тридцать шесть и в анамнезе замершая беременность… Даже вспоминать про это не хочется, не то чтобы говорить.
— Спасибо за обед, Галина Степанова. Всё было очень вкусно. Здоровья вашим рукам, — благодарю бабушку, а старушка расплывается в широченной улыбке и разговор на тему детей прекращается.
***
Пока Рад рубит дрова, я развожу в ведре гашёную известь. Искоса наблюдая за мужем, пока он так усердно машет топором.
До этого дня я даже не догадывалась, сколько у Рада талантов. Думала, городской типичный мужик. А он, оказывается, много чего умеет: и дрова колоть, и костёр в лесу разводить, и траву косить.
Перестав мешать палкой известь, хватаюсь за ручку на ведре и иду к курятнику — бабушка жаловалась, что его никто давно не белил. За работой время летит незаметно. И я так увлекаюсь процессом, что не замечаю, когда ко мне подкрадывается Радмир.
Он обнимает меня со спины крепко-крепко и нежно целует в щеку.
— Идём, что-то покажу.
— Две минуты, хорошо? Я уже заканчиваю.
Рад дожидается, пока я завершаю белить, а затем мыть ведро и щётку.
Но как только освобождаюсь, муж тянет меня за руку. Выходим за ворота и проходим несколько улиц прежде, чем оказываемся в поле со скошенной пшеницей.
— Идём сюда, — указывает на стог сена.
Рад первым ложится на большую горку, а я стою на месте, всё ещё сомневаюсь.
— Наташ, иди ко мне.
Подхожу к стогу и Радмир увлекает меня за руку к себе.
— Зайцу дозвонилась?
— Угу.
— Всё хорошо?
— Да. Заяц передавала тебе привет.
Улыбнувшись, Рад опускает ладонь на моё бедро и ведёт нею вверх-вниз.
— Я хотел с тобой поговорить, Наташа.
— Говори.
— Ты бы смогла быть со мной, если бы я был обычным деревенским мужиком, например?
Повернувшись набок, выжидающе смотрю на Радмира.
— Хочешь продать свой шикарный коттедж и переехать к бабушке? — ухмыляюсь.
— Уже.
— В смысле? Можно пояснительную бригаду?
— Чтобы в будущем моим близким не угрожала
