стопке?
– Нет, – ответил дрожащий голос где-то внизу.
Темса посмотрел на Ани.
– Смерть человека, который работал в Палате. Если бы кто-то убил одного из твоих парней, ты ведь захотел бы с ним поквитаться, да? И как можно скорее, верно?
– Да.
Темса поднял руки.
– Ну вот. А теперь, благодаря тебе старый добрый камерарий Ребен придет, чтобы свести со мной счеты, чтобы заковать меня в кандалы и доставить в Палату наказаний. Да, сейчас никаких доказательств у него нет, но что будет, если он узнает, как я шантажировал сына банкира и знака? Только представь себе это.
– На нас хлынет поток дерьма, босс, – сказала Ани.
– О да, госпожа Джезебел. Очень мощный.
Темса пошел прочь, оставив Омата сжимать свою окровавленную ногу и думать о том, последняя ли это его рана на сегодня. Темса уже все решил, но ему хотелось подождать. Когда его умоляли, у него всегда повышалось настроение. Он принялся изучать свои аккуратно подстриженные ногти.
– Пожалуйста, босс… Я же не знал. Я пытался тебя защитить.
– Серьезно? А вот мне кажется, что ты поставил под удар все результаты моего труда.
Омат поплелся в сторону Темсы, утирая сопли рукавом.
– Пожалуйста! Я все что хочешь сделаю. Буду лучше работать. Закрою рот на замок. Буду ухо держать востро, и никому спуску не дам, честно.
– Ани, будь так любезна.
Улыбнувшись, женщина схватила Омата за ворот и швырнула его об стену погреба. Огромный топор, полетевший следом, воткнулся ему в шею. Когда эхо мощного удара затихло, тело упало – но голова так и осталась стоять на застрявшем в стене лезвии топора. Глаза Омата все еще вращались в глазницах, он раскрыл рот, словно рыба, которую вытащили из воды. Его последние мгновения, хотя и затянувшиеся, утекали вместе с ручейками крови, которые ползли по стене.
Ани вырвала топор из песчаника, и голова упала на пол.
– Омат, сука, из-за тебя теперь его точить придется, – неодобрительно сказала Ани, проводя большим пальцем по лезвию.
Темса со вздохом достал еще один платок, чтобы обтереть ногу.
– Если тебе нужна такая драма, нужно мириться с последствиями.
– Да, наверное, – с умным видом кивнула Ани.
– Заколдуй тело и продай его задешево. Он еще может поработать где-нибудь на юге, в шахтах. Кел Дуат возьмет любого…
– Босс! – раздался вопль в коридоре.
– Что?
На пороге, тяжело дыша, появилась Острозубка и замерла, увидев разрубленное на две части тело.
– Если ты фанят, я могу файти поффе.
– В чем дело?
– Какая-то тень хофет тебя фифеть.
Темса бросил взгляд на Даниба.
– Какая тень? В красном одеянии?
– Нет. Но у него фолотое перо. Вид у него вафный. Ховофо одет.
– И что ему нужно?
Острозубка поковыряла пальцем в ухе.
– Не фнаю. Пвофто хотела сфазу тебе сообфить.
Темса прикусил губу, пытаясь подавить в себе гнев.
– Ясно. А почему именно ты, позволь спросить?
– Ффе офтальные, похоже, были фаняты.
– Понятно. Веди меня к нему, – сказал он, сдаваясь. – Даниб. За мной.
Вместе с огромным призраком Темса прошел по лабиринту из погребов, напоминавшему улей, и поднялся в свой кабинет. Лучи света, пробивавшиеся сквозь ставни и занавески, были похожи на копья, сделанные из дыма.
Подтянув к себе скрипнувшее кресло, Темса сел и автоматически потянулся за трубкой.
– Приведи его.
Даниб высунулся на лестницу и три раза шлепнул лезвием топорика по стене. Острозубка поняла сигнал, и вскоре Темса услышал шаги.
Острозубка зашла в кабинет первой, а за ней последовала модно одетая тень. Темса не мог понять, видел ли он этого призрака раньше. Костюм плохо на нем сидел, но был сшит из хорошей ткани. Золотое перо поблескивало металлом – ни одной крашеной нитки в нем не было. Призрак держался так, словно когда-то в его жилах текла кровь аристократа. Если бы не знак заколдованного раба, Темса бы принял его за свободного призрака – может, даже за тора.
В данную минуту тень смотрела на Даниба, а тот – на нее, словно они узнали друг друга.
– Чему обязан столь неожиданным удовольствием? – нарушил молчание Темса.
– Господин Темса, меня зовут Итейн Талин. Я представляю очень важную персону, которая хочет встретиться с вами, чтобы обсудить общие интересы.
Призрак говорил с аркийским акцентом, но монотонно, почти по-королевски. Королевской была и его фамилия – «Талин»: Арком правил император из рода Талин-Ренала. Имя Итейн тоже показалось Темсе знакомым, но почему – он не знал. Темса немедленно был заинтригован, но виду не показал.
– Он пиво любит?
– Что?
– Твой хозяин. Он по тавернам ходить любит?
– Не очень?
– А курить трубку?
– Нет.
– С выгодой продавать души?
– У нее довольно многочисленная свита, если вы об этом.
– Это женщина? Я вот что хочу сказать: по-моему, никаких общих интересов у нас нет. Так зачем мне с ней встречаться?
Итейн, самоуверенный ублюдок, ничуть не смутился.
– Ну значит, у вас общие цели. А если и это вам не интересно, то как насчет обоюдной выгоды?
Прежде чем ответить, Темса зажег свечу от огонька лампы, раскурил трубку, и несколько раз выпустил облако дыма.
– Вот это мне нравится. А кто она, твоя хозяйка? Кто эта «очень важная особа»?
Призрак вскинул голову.
– Полагаю, вы сохраните это приглашение в тайне, – сказал он и почему-то посмотрел на Даниба. Огромный призрак даже глазом не моргнул.
– Разумеется.
– Ее сиятельное высочество Сизин Талин-Ренала Тридцать седьмая.
Внутри Темсы что-то екнуло, что бывало с ним крайне редко. Кто-то, возможно, назвал бы это удивлением – и даже радостью. Но со стороны могло показаться, что Темса вообще ничего не услышал.
– Язык сломаешь.
– Что?
– Я говорю, язык сломаешь! Думаю, об нее и зубы обломать можно. Говорят, сейчас она за главную, ведь императрица исчезла, а император не выходит из сверкающего шкафа.
– Вы придаете слишком большое значение слухам, господин. Императрица не исчезла, а просто отправилась на родину, чтобы разобраться с делами.
Ухмыляясь, Темса постучал мундштуком по зубам.
– Ну конечно. Зная вас, королей, я думаю, ее уже убили и заколдовали.
– Так вы принимаете приглашение или нет?
– Принимаю. Ты меня заинтересовал, и, кроме того, будущая императрица не каждый день приглашает в Небесную Иглу человека моего возраста и положения. А император к нам присоединится?
– Боюсь, что император останется в своем убежище.
– Умно, – кивнул Темса. – Будь у меня два миллиона теней, я бы тоже стал отшельником.
Итейн резко кивнул и направился к лестнице.
– Да, кстати, – бросил он, останавливаясь на полпути к выходу. – Не могли бы вы одеться подобающим образом? Может, выберете костюм понаряднее? Я был бы весьма признателен вам
