бы на пол, если бы за ней сейчас не следила вся элита Аракса.
– Ха! Это ложь. Мерзкие фанатики из культа Сеша плетут интриги даже лучше, чем монархи Арка. Они обманули моего деда, они отравили мою семью. Я не потерплю, чтобы о них говорили в моем присутствии.
– Принцесса, мне можете не напоминать. Я же был там, не забывайте.
– Поверь, моя семья никогда этого не забудет, – фыркнула Сизин. – Именно поэтому ты до сих пор носишь золотое перо, а не белое.
Итейн с трудом сглотнул комок.
– Возможно, это означает, что наш человек с ними связан.
– С культом Сеша? – спросила Сизин, резко повернувшись к нему.
– Это немного меняет ваш великий план, да?
– Ты же не думаешь, что за исчезновением нашего замочного мастера стоят они?
– Вы же приказали убить человека, который назвал нам имя Базальта, а также людей, от которых этот человек о Базальте узнал. Так что, по-моему, мы действуем довольно осторожно. Но да, вполне возможно, что тут замешаны люди Культа – у них острый слух. Кроме того, я еще не нашел ни одного следа Базальта.
– Хитроумные твари. – Сизин подавила в себе гнев и с наслаждением хлебнула ледяной крепкий напиток, сладкий от добавленных в него фруктовых соков.
– И так? – спросил Итейн.
Сизин зацокала языком.
– Пригласи его. Я взгляну на этого человека, выясню, что он знает, какие у него намерения.
Итейн покачал головой.
– Вы рассчитываете, что этот подонок расскажет вам правду и поклянется в верности?
– Итейн, ты лучше всех должен знать, что в детстве я не читала свитки, которые рекомендовали мне учителя. Я читала людей. Этот человек амбициозен, и я узнаю, что стоит за его амбициями. А затем я возьму его под свое крыло и заставлю двигаться в определенном направлении – даже против культа Сеша, если нужно. В любом случае, он, возможно, сумеет посеять семена хаоса и страха, которые нужны мне, чтобы выманить отца из убежища.
– А я-то думал, что вся грязная работа досталась мне.
– Сейчас можешь заняться работой посланца, – фыркнула Сизин. – Завтра утром, без отлагательств.
– Не будет ли разумнее отправить…
– Завтра утром, без отлагательств.
– Слушаюсь.
– А я пока что выпью. – Она помахала пустым бокалом, сжав его двумя пальцами.
– Как вам угодно… принцесса.
– Ты родился тупым, как осел, или поглупел постепенно?
– Босс, я…
Боран Темса влепил человеку пощечину, заставив его взвизгнуть.
– Долбаный тупица даже разговаривать нормально не умеет.
Темса захромал прочь, вытирая руки шелковым платком. Он остановился под решеткой в потолке и посмотрел на столб белого солнечного света.
– Объясни мне еще раз.
Тяжело дыша, человек взял себя в руки.
– Босс, я уже все сказал.
– Даниб.
Мощная голубая рука схватила человека за шею, подняла и прижала его к стене. Его пятки забарабанили по камню.
– Ну хорошо! – прохрипел он.
Темса кивнул, и Даниб швырнул человека через весь погреб, так что тот, взвизгнув, упал у ног Ани. Она плюнула на него, а затем пинком отшвырнула прочь.
– Говори, Омат.
Человек встал и поднял руки, словно Темса целился в него из лука.
– Ладно. Пару дней назад мы с Памеком и парнями сидели в «Доме шакала». Болтали о разной ерунде – о девочках из борделя Аббаса Шема, о том, что колодец Никса пересыхает… У нас были деньги – ты же нам заплатил, помнишь? – Омат сглотнул. – Я заметил одного человека; он сидел рядом с нами и, поймав мой взгляд, каждый раз улыбался. Он сказал, что работает в порту, на кораблях, которые везут армии теней на Разбросанные Острова. Сказал, что каждый день туда уходят все новые суда. А затем он рассказал нам про императорский легион, который только что вернулся из Харраса. Будь солдаты живыми, их кожа превратилась бы в ленточки, так он сказал. Они все были покрыты ранами, которые нанесла им медь.
Темса покрутил рукой, подгоняя его.
– Ну так вот, мы стали дальше разговаривать. Он поставил нам выпивку, спросил, чем мы занимаемся. – Человек облизнул губы. – Клянусь, никаких имен мы не назвали, только сказали, что охраняем одного набирающего силу тора. Вот как мы с парнями тебя называли, босс. Никаких имен. Сказали, что ты недавно добыл немалое состояние. Это Пам так сказал, не я, а мы все посмеялись. Он тоже смеялся, и вот так оно все и шло. Под конец он стал спрашивать, нет ли у тебя работы для него – может, дом охранять или еще что. Мы думали, он шутит. Когда все разошлись, я задержался, объяснил ему, где «Плита» и что нужно сказать. Он поблагодарил меня, потом что-то прошептал, довольный такой, пошел прочь. Я заподозрил неладное и схватил его за руку. Козел достал нож. Я ударил его, а он – меня. Я воткнул ему клинок в глотку. Потом, как водится, посмотрел, что у него есть, и увидел все эти крутые татухи. Потом нашел свиток с записями и именами. Мое там тоже было. Как я и сказал, у него был перстень на цепочке, а на перстне – женщина с весами и звездой.
Метвая богиня правосудия, Машат.
– Ага, она.
Темса зашагал по комнате, не торопясь; его шаги – звуки сапога, трости и медной лапы – складывались в мелодию. Когда его тень упала на Омата, тот уже дрожал.
– Спасибо за историю. Мне просто хотелось послушать ее еще раз и убедиться в том, что такие кретины действительно существуют.
Темса подошел к Омату вплотную и положил руку ему на плечо.
– Знаешь, что означает перстень с богиней правосудия?
Омат покачал головой.
– То, что ты зарезал дознавателя из Палаты Кодекса, тупая ты падаль!
– Я не знал, что у него этот перстень!
Темса наступил левой ногой на ступню человека, обутую в сандалию. Человек беззвучно завопил; его лицо застыло от боли. Вокруг ноги растекалась лужица крови.
– Омат, ты в Палате Кодекса бывал? Нет? Я так и думал. Там стопки свитков и папирусов – такие высокие, что им пришлось сносить полы на двух этажах над залом. Если Палата когда-нибудь распахнет свои двери, из Дальних Краев туда стекутся альпинисты, чтобы полазить по этим стопкам. Жалобы, заявки, письма, дела – все это свалено в кучу и ждет своей очереди. На то, чтобы перенести их из одной точки зала в другую, уходят годы. Говорят, если одна такая стопка обрушивается, она давит людей насмерть, и откопать их удается лишь через несколько дней. – Темса убрал свою лапу. – А знаешь ли ты, Омат, что быстрее всего двигает дело по
