Когда минут через сорок раздался настойчивый звонок в дверь, я мысленно зарубился сам с собой на предмет «кого бы это нелегкая принесла?» Моя ставка сыграла – на пороге действительно стояла госпожа Стрельцова, собственной персоной. Потупленный, типа смущенный взгляд, чуть виноватая улыбка и три небрежно расстегнутых верхних пуговочки на блузке, открывающие панорамный вид на нестесненную бюстгальтером грудь. Амплитуда колебаний последней, видимо, должна была свидетельствовать о высшей степени душевного волнения ее обладательницы. Словом, такая вот кающаяся Магдалина-грешница.
– Привет!
– Да уж вроде как здоровались сегодня.
– Тебя отпустили?
– Как видишь.
– А мы пытались найти Лаппу, чтобы она со своей ксивой попробовала тебя вытащить, но у нее все это время был отключен мобильник…
– Это очень трогательно с твоей стороны.
– Можно мне войти?
– По-моему, ты уже и так вошла.
– А что, своих гостей дальше прихожей ты теперь не пускаешь?
– Извини, я не знал, что ты в гости… Проходи.
Ника вошла в комнату и сразу же забралась с ногами в свое любимое, вечно пыльное старое плюшевое крело. Она быстренько обвела взглядом комнату, убедилась, что с момента ее последнего посещения здесь почти ничего не изменилось, и, увидев включенный компьютер, спросила:
– Работаешь?
– Пытаюсь, – как можно более сухо ответил я.
– Я тебе помешала?
– Немного.
– А что ты сейчас пишешь?
– Статью.
Зная Никин характер, можно было догадаться, что сдерживаться и быть паинькой слишком долго она не сможет. И действительно, уже в следующую секунду она взорвалась:
– Рожнятовский! В конце концов это просто подло!
– Что именно?
– Ты же прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда ты со мной так разговариваешь!!!
– Как?
– Так!!! Односложно! Между прочим, я не виновата, что появились эти чертовы менты! Но если ты считаешь, что это все из-за меня – тогда извини… Ты же видишь, я сама пришла к тебе и говорю – извини, что так получилось. Тебе что, этого мало? Ты, наверное, считаешь меня дурой?.. Да?.. Пусть. Но ведь я же ненарочно. Так получилось, понимаешь?
– Понимаю, – я почувствовал, что и правда несколько перегибаю палку. Мне даже сделалось немного стыдно. Ведь если разобраться, что есть Ника? Красивая, в высшей степени легкомысленная, наивная и сумасшедшая девчонка с вечным зюйд-вестом в голове. Так что с нее взятки гладки. И по большому счету, во всей этой истории виноват только я, который изначально согласился на эту авантюру. Чтобы хоть как-то ее утешить, я попытался перевести разговор несколько в иное русло:
– Снимки-то хоть успели сделать?
– Успели, – улыбнулась Стрельцова. – Машка даже умудрилась заснять момент, когда менты запихивали тебя в машину. Представляешь, какой сюжет получится? Подлые блюстители порядка измываются над несчастным инвалидом. Класс?
– Класс, – согласился я. – Фотку потом подаришь? На память?
– Конечно… Рожнятовский!
– Что?
– Ты на меня не сердишься?
– Нет. Уже нет.
– Тогда мир?
– Мир. Кофе хочешь?
– Ага.
– Тогда подожди пару минут. Вон, можешь музыку включить. А я пойду на кухню, сварю.
– Давай. А я как раз тебе тут подарок приготовлю.
– Ника! Не пугай меня, – я, кстати, действительно немного испугался, так как знал размах ее фантазии в плане изобретения «подарков».
– Не волнуйся – он безобидный и очень приятный. По крайней мере я надеюсь, что для тебя он будет именно таким…
Я ушел на кухню, и вскоре из комнаты донеслись грустные гитарные запилы Марка Нопфлера. Не скрою, мне сделалось лестно, что Стрельцова все еще помнит мои музыкальные пристрастия – DIRE STRAITS, распавшиеся как раз в год нашего с Никой знакомства, до сих пор продолжали оставаться моей любимой командой.
Традиционный холостяцкий набор – кофе, коньяк и остатки печенья – были водружены на сервировочный столик на колесиках, который я торжественно вкатил в комнату под чарующие звуки «Why Worry». И… каким-то чудом все это дело не оказалось на полу, поскольку я резко потерял управление транспортным средством, охуев (именно так, по-другому просто не скажешь) от открывшейся моему взору картины: на разобранном диване, поверх простыни, возлежала моя Леди Совершенство в традиционной позе хастлеровской девушки месяца. Из одежды на ней были лишь черные трусики-стринги (если я, конечно, правильно разбираюсь в дамско-бельевой терминологии). Опасаясь ослепнуть от такого великолепия, я отвел глаза чуть в сторону и увидел на придиванном пуфике заботливо приготовленные два презерватива. Ника перехватила мой взгляд и расценила его несколько иначе:
– Думаешь, не хватит?
Она произнесла эту невинную фразу столь серьезным и озадаченным тоном, что в ту же самую секунду все, что в моем организме было способно стоять, шевелиться и адекватно реагировать на происходящее, упало, застыло и призналось в своей полной несостоятельности. Короче, я понял, что не могу. Как говорится, имею желание – но не имею возможности.
Я далеко не девственник, не ханжа, не гей и (упаси, Господь!) не импотент. Но… представьте себе любовную прелюдию, которая, если верить специалистам, является неотъемлемой частью процесса, продолжающуюся не десять-двадцать минут, а целых одиннадцать лет. Это ж каким тогда должен быть сам секс?!! Но сейчас я отнюдь не был уверен, что именно таковым он и станет. Хотя бы потому, что в своих мечтах и фантазиях представлял себе это с Никой, скажем так, несколько иначе. Больше всего я боялся, что меня постигнет такое же разочарование, какое я испытывал при интимном общении с большинством своих случайных и более-менее постоянных подружек. Я долго не мог найти определения этому комплексу, пока вдруг в Интернете не наткнулся на фразу, которая стопроцентно соответствовала моим разочарованиям: «Когда имеешь женщину, то столицу бы отдал!!! А как кончил, так и деревеньки жалко». Мне же очень хотелось, чтобы эту самую «столицу» было бы ничуть не жалко и до, и после, и вообще – всегда. В любое время дня и ночи.
Словом, я окончательно смутился и потерял все, какие-то только можно было в данной ситуации потерять, нити. Пробормотав что-то невнятное, я подхватил со стола спасительные сигареты и вышел на балкон. Через пару минут следом за мной вышла Ника в небрежно наброшенной на плечи рубашке, которая не скрывала, а скорее, наоборот, еще больше подчеркивала ее наготу.
– Илюха! Скажи, ты меня просто не хочешь или не хочешь, потому что считаешь меня развратной?
– Разве я сказал, что не хочу тебя? – ответил я вопросом на вопрос.
– Тогда почему ты от меня удрал?
