сломаться, разбиться, и не было бы пути назад, как только это случилось бы.
Я и ты, пообещал он.
Я надеялась, что он сдержит свои обещания.
Моя грудь напряглась. Не сломай меня, Мэддокс.
— Лила? — Мягкий голос Райли прервал мои бурные мысли.
— Он ушел. Я не знаю, куда он пошел, — признала я вслух, слова горько звучали у меня на языке.
Райли смотрела на меня ищущими глазами.
— Ты не понимаешь этого, не так ли? — мягко сказала она.
— Что? — Я сунула в рот кусок жареной курицы.
Ее губы скривились.
— Ничего. Когда ты это увидишь, ты поймешь, что я имею в виду.
— Что…
Райли покачала головой и встала.
— У меня был долгий день. Я иду спать. Ты скоро ляжешь спать?
Я кивнула.
— Вероятно.
Райли остановилась у двери своей комнаты и оглянулась через плечо.
— Перестань прятаться и перестань игнорировать это. Ты знаешь, что ты чувствуешь. Ты просто отказываешься это признать.
Не дожидаясь реакции, она закрыла дверь. Я молча стояла там. Что мне было делать с ее загадочными словами?
Мне казалось, что в моей груди была дыра, и я истекала кровью. Кровь остановить было невозможно. Я истекала кровью, нож небрежно вонзался мне в сердце.
Кап. Кап. Кап.
Плотина прорвалась, моя кровь потекла, и я потеряла те части себя, которые тщательно склеила.
Слезы разочарования застилали мне глаза.
Я была так… сбита с толку.
Между желанием Мэддокса и нежеланием потерять его.
В течение многих лет я проглатывала свои сбивающие с толку чувства и держала их запертыми в запретном месте, отказываясь признавать их. У меня зачесалось горло, когда я подавила крик, и мои легкие, казалось, сжались.
Ты знаешь, что ты чувствуешь.
Нет! Я этого не знала!
Я не могла.
Никогда.
Перестань прятаться и перестань игнорировать это.
Я… не могла.
Я закусывала губу до крови, и мои колени подогнулись от осознания того, что я чувствовала к Мэддоксу, это было гораздо больше, и я чертовски боялась признать это.
Почему это было так тяжело?
* * *
Может быть, я была глупой.
Может быть, я совсем сошла с ума. Это было единственным объяснением того, почему я была в квартире Мэддокса, ожидая его возвращения домой. Была почти полночь, и в последний раз я видела его…
Когда он ушел с мероприятия сразу после нашего танца.
Мэддокс еще не вернулся домой.
Я нервно заламывала руки, чувство беспокойства скапливалось у меня в животе. Боже, что я делала?
Почему я вообще была… здесь? У него дома, жду его.
Глупая, глупая Лила.
Что я буду делать, когда он вернется? Обниму его? Поцелую его?
Ничего.
Я смотрела бы на него, а он смотрел бы мне в глаза, вот и все. Потому что мы были… друзьями.
Такая жестокая ложь. Друзья…
Чем ближе мы становились, тем больше я замечала мелочей в Мэддоксе. Что он любил, что ему нравилось, что его бесило или раздражало, его причуды и его причуды, и с каждым новым, что я узнавала о нем за последние три года, мне становилось все труднее оторваться.
Игнорировать то, что назревало между нами; тем не менее, мы отказались признать это.
Он трахал других девушек.
Я встречалась с другими мужчинами.
Мы были лучшими друзьями.
Было просто до мира, до него, но я вела войну в одиночку.
Моя голова упала на руки, и из меня вырвался сдавленный звук. Что я делаю?
Часы тикали с каждой прошедшей секундой, и когда я, наконец, не выдержала, я вскочила на ноги. Нет, я не должна была быть здесь.
Это была… ошибка.
Я была сбита с толку и… напугана… и слишком много чувствовала.
Последнее, что мне нужно, это быть так близко к Мэддоксу, если он вернется домой. Я должна была уйти. Покачав головой в отчаянии, я направилась к двери.
Я так и не добралась до нее, потому что дверь распахнулась, и Мэддокс вошел в свою квартиру, спотыкаясь в пьяном виде. Святая Мать Мария, он был в где-то…и напивался?
Он остановился при виде меня, и его губы скривились.
— Лила. — Он выдыхал мое имя, как шепот молитвы к небесам.
Молился ли он об отпущении грехов или о разрушении? Потому что нашептывание моего имени может только уничтожить нас.
Он захлопнул за собой дверь и двинулся вперед.
— Ты пьян, — обвинила я, делая небольшой шаг назад.
Он хмыкнул, улыбаясь. Он стоял передо мной, наши груди едва соприкасались, и мой взгляд встретился с его.
— Ты такая красивая, — выпалил он.
Боже, он совсем сошел с ума. Мэддокс был не просто пьян; он действительно был в стельку.
Он наклонил голову и уткнулся носом в изгиб моей шеи, резко вдохнув. Он… обнюхивал меня?
— Вкусно, — выдохнул он, прежде чем его тело рухнуло на меня.
— Мэддокс! — Он был таким тяжелым, что мои колени почти подогнулись под его тяжестью. — Мэддокс?
Он только что… заснул?
Я взяла его за плечи руками и попыталась разбудить. Он застонал, но в остальном не двигался. Дерьмо.
Из последних сил я втащила его тяжелое тело в его комнату. Мэддокс почти не предпринимал никаких усилий, потому что был практически мертв для мира. Сколько он выпил? И почему?
Боже, я так устала задавать этот вопрос — почему?
Я толкнула его на кровать, ненавидя, что он так много выпил за одну ночь. Прежде чем я успела отстраниться, его рука обвилась вокруг моей талии, он потянул меня вперед, и я упала на него сверху.
Его горло пересохло, когда он застонал. Я переместилась через его тело, пытаясь вырваться, но для такого пьяного, как Мэддокс, он был слишком силен для меня. Его рука была стальной полосой вокруг моих бедер, удерживая меня прижатой к нему. Он не отпускал.
Я отодвинулась, но затем резко втянула воздух, когда почувствовала…
У меня пересохло в горле. Это не должно было происходить.
Его член напрягся сквозь джинсы, выпуклость неприлично упиралась в мой живот.
— Лила. — Мое имя в его устах звучало как поэзия. Такая правильная, такая идеальная… такая грязная.
Я прижала руки к его груди и толкнула.
— Мэддокс, отпусти.
Он сделал наоборот.
Мэддокс перекатывал нас, пока я не оказалась под ним, прижатая к его телу. Мои ноги распахнулись, и я задохнулась, когда он устроился между моими раздвинутыми бедрами. Его глаза распахнулись, затуманились и наполнились… голодом.
Его взгляд упал на мои губы, и он задержался там, прикрыв веки.
— Мэддокс, — прошептала я.
— Скажи это снова. Мое имя.
Я была совершенно беспомощна в его руках.
— Мэддокс. — Его имя эхом сорвалось с моих губ.
— Еще раз, — потребовал он.
— Мэддокс.
Он судорожно вздохнул, прежде чем склонить голову и прижаться лицом к моему горлу. Он прижался ко мне, его губы ласкали мою кожу. Я вздрогнула, по коже побежали мурашки.
Он провел губами по моей ключице, его зубы задели чувствительную кожу
