рубахе с куклой Барби в руках. Светка, подружка мальчика Юры! Рон узнал её сразу. Девочку вела за руку медсестра. Она собралась раздеть Свету, чтобы голенькую уложить на операционный стол.
Говард со всей силой ударил кулаком по раме, потом ещё раз и закричал:
– Не смейте трогать ребёнка! Сволочи! Ах вы, сволочи! Остановитесь немедленно, кровопийцы!
И, ничего не соображая, ударил кулаком по широкому оконному стеклу. Оно треснуло, осколки посыпались на асфальт, звеня и раскалываясь на части. Из выбитого окна пахнуло тёплым воздухом, прорвались голоса.
– Почему там посторонние! – услышал Говард злобный крик Густава Стабба. – Служба безопасности! Убрать, негодяя! Как он смог сюда залезть? Куда смотрит охрана?
В операционной поднялась паника, врачи и весь вспомогательный персонал метались по залу, пытаясь хоть как то скрыть представшее чужому человеку.
До конца увидеть происходящее Говард не смог. Подбежали охранники, скрутили Рона и потащили в сторону парка.
– На площадку его! – командовал старший наряда. – Приказ Стабба – применить «удар молнии»!
– Сейчас ты успокоишься! – ударив Говарда, сказал охранник. – Полез, сучара!.. Умный больно!
– Не таких утихомиривали! – добавил другой. – Сейчас успокоим и этого…
Внезапно вспыхнули яркие лучи прожекторов, осветили флигель и двор с нарядом охраны, которая тащила Говарда к месту казни. Выскочили полицейские, с ними бойцы группы особого назначения. Растерянные охранники подняли руки.
– Всем оставаться на местах! – раздался усиленный мегафоном приказ. – Операционная, подходы и выходы под контролем полиции!
Подбежал Лундстрем, увидел Рона, перевёл дыхание.
– Живой… Живой, чертяка! – Обнял Говарда, похлопывая по спине.
– Спасибо тебе… – расчувствовавшись, ответил Говард. И повернулся к охраннику, он стоял в полной растерянности и страхе. – Сломать тебе челюсть, или как?
– За что? Я выполнял приказ…
– Ничего, на суде и не так заговоришь…
– Я охранник, и выполнял предписание начальства… Как мог поступить иначе?
Из операционной полицейские вывели Стабба, напуганного до крайности и безвольного. Подойдя к нему, Лундстрем сухо сообщил:
– Главные объекты пансионата мы обесточили заранее, Стабб. Удара молнии не получилось бы. Напрасно надеялись. Амбулатория на колёсах со всем содержимым, которое приготовили к отправке, в руках наших экспертов.
Сейчас сюда доставят и господина Линда.
И снова обхватил в радости Говарда:
– Как себя чувствуешь, дружище?
– Теперь нормально. Доказательства преступления врачей и руководства пансионата неоспоримые. На сей раз не отвертишься…
Привели Гюнтера Линда. По его виду можно было понять, что на него успели нагнать страху. Он пытался свались вину на Стабба и его помощников.
– Так и полагал, что при первой опасности сдашь меня, – сказал Стабб. – А отдавать распоряжение на операции, не боялся? Убить Говарда, кто предлагал? Я? Накопления на счетах в банке, откуда у тебя? Думаешь, молчать буду на суде? Не-е-ет! Сгниёшь в тюрьме, скотина! Боже! Какой я идиот! Надо было тебя тихо отправить в бракомолку и перемолоть на фарш! Надо!..
– Тебя устраивало такое положение! – взорвался Линд.
– Я открывал операционную как научную лабораторию! Ты же превратил её в бракомолку! В магазин по продаже органов!
– Чего же не донёс в полицию? Знаешь, почему? Боялся потерять доходный промысел. Ты и есть главный виновник всего случившегося! Ты! Придумал всю технологию и вертел мною, используя мою слабохарактерность, усыпляя мои сомнения!
– Выдаёшь себя за жертву обстоятельств! Не слушайте его, детектив! Он пытается одурачить всех, сбить с толку и свалить вину на меня!
– Невинный! – закричал Линд. – Посмотрите на него! Детектив Лундстрем, постараюсь рассказать, как всё было. Разумеется, мы замыслили дело, требующее большой ответственности, но оно сулило большое удовлетворение тем, что пойдёт на благо людям. А потом… потом этот негодяй всё испоганил…
Стабб зло засмеялся:
– Линд, ты – чудовище. Ты же начал торговать органами! Не сам, конечно, впрямую, а свалив на меня. Как же, главный врач, значит, и отвечать за операции должен! А прибыли… прибыли делил ты. По старшинству. Войдя во вкус, ты расширил производство, превратив меня в послушную вашей особе марионетку.
– Значит, я укладывал людей на операционный стол? Я убил Питера Тургесена?
– Мы с тобой, Линд, укладывали. Мы с тобой вырезали органы на продажу… Оба и виноваты…
Вокруг стояли полицейские, спокойно наблюдали за стычкой директора пансионата и главного врача. Свара, похожая на базарную, вызывала отвращение. Жалости к двум отщепенцам никто не испытывал. В сторонке, сбившись в кучу, в молчании ожидали своей участи врачи и медперсонал операционной.
– На что рассчитывали, Линд? – спросил Лундстрем. Ему надоело выслушивать ругань двух начальников, всё это услышит в суде, а предстоит не одно заседание, и на каждом придётся принимать участие.
– Мы отправляли на операционный стол тех, кто дал согласие свести счёты с жизнью! А также бездомных, потерянных людей для общества…
– Беспризорников…
– И беспризорников! Из них впоследствии вырастают бандиты, убийцы. Это отбросы общества!
– Себя вы причислили к числу избранных, коль взялись распоряжаться жизнью людей.
– Зачем пропадать здоровым донорским органам и частям тела? – закричал Линд. – Зачем? Самый высокий спрос в больницах и клиниках на почки, сердце и печень, знаете об этом? За год выполняется до ста тысяч операций по пересадке органов человека.
– Вы расчленяли людей, которые не были мертвы при удалении из их тела органов. Это бесчеловечно, Линд! Любовь к ближнему вами отброшена и попрана. Вы – страшное порождение, гиена с обличьем человека. От вас попахивает каннибализмом.
– А это наговор, детектив Лундстрем! Не я придумал покупать бездомных в России, а Стабб.
– У вас, Линд, и у вашего Стабба умерла добродетель. Оба вы – преступники. Будь моё право, с лёгкостью применил бы для вашего уничтожения «удар молнии».
– Почему не проклинаете Стабба? – закричал Линд.
– Что Стабб! – попытался наскочить на директора Стабб, но его удержали полицейские. – Ты заставлял меня!
– Посмотрите на него! – и Линд засмеялся. – Сам руками и зубами вцепился в идею о создании экспериментальной операционной, а теперь открещиваешься? Тени убитых ещё явятся к тебе!
– Ты болен! – взвизгнул Стабб. – Тебя в клинику для душевнобольных надо отправить!
– Нет уж, лучше в колонию строго режима, – поправил Лундстрем с долей злого юмора. – Там не дождётесь снисхождения. Сержант, – обратился детектив к полицейскому. – Уведите их. Наговорятся в суде.
Арестованных увезли на подъехавших полицейских машинах, и установилась тишина.
– Свидание со смертью откладывается, – сказал Говард с горькой улыбкой.
– Отправляйся ты домой, вояка! – ответил Лундстрем. – Отдохни, как следует, забудь о пережитом как о кошмарном сне. Хотя заточение тебе на пользу. Окреп, исхудал, подтянулся.
– Такое не забудешь… Находиться в Доме последней ночи, где люди доживают последние дни, а рядом и корпус «X», скажу честно: страшно. Ты в постоянном ожидании, что за тобой придут.
Лундстрем улыбнулся:
– Полагаю, что в скором
