тут же загорается индикатор, показывая, что техника тоже готова к работе. «Когда ж вы от меня отстанете»? – думает Николай. Не остановиться не получается – журналистка буквально преграждает ему дорогу.
– Слушаю вас.
– Вы нашли маньяка, – это не вопрос, а утверждение. – Жителям города можно больше не опасаться? У следствия есть ответы, почему Семен Кучер совершал все эти преступления?
– Кучер – пока подозреваемый по делу.
– Разве его самоубийство не говорит о том, что он косвенно признал свою вину?
– Идет следствие, я не могу пока ничего комментировать.
– Бросьте, Николай Дмитриевич, – улыбается Фирсова. – Всем все понятно. Нам хотелось бы услышать подробности.
– Раз вам всем все понятно, мне добавить нечего.
Черный решительно отодвигает Ирину в сторону и скрывается в дверях отдела.
– Ну и че? – спрашивает оператор.
– И ниче, – поджимает губы Фирсова. – Этот, конечно, в кадре смотрится лучше. Но тогда у нас остается вариант «Бэ».
– Бэ Пэ, – каламбурит оператор.
– Бэ Пэ, – поддерживает Фирсова.
* * *
Дежавю накрывает с головой. Николай стоит точно в том же месте, которое ему снилось этой ночью. Будто тонкая грань между сном и явью порвалась. Только тело на ветке не раскачивается, и умерший Семен не просит подвезти его до дома. Лес так же залит светом, откуда-то издалека доносятся голоса. Люди понятия не имеют, что прошлой ночью здесь был найден труп, и просто приехали на пикник.
– Что мы здесь хотим увидеть? – спрашивает Тихомиров, вставая рядом со следователем.
Черный хмурится. Он не уверен в своих догадках и хочет сначала проверить все сам. Кроме Виктора, Николай больше никому не доверяет. И на это имеются весьма веские причины.
– Вы умеете вязать петли? – спрашивает Черный.
Тихомиров смотрит на следователя, разглядывающего соседнюю березу – наверняка сестру той, на которой повесился Кучер. Он все еще не понимает, зачем они в такой спешке приехали сюда. Для чего? Ведь все понятно. Можно закрывать это дело и браться за другое.
«Только бы не было поздно», – молил Черный. Из отдела, проверив почту и отправив несколько сообщений, Николай отправился в бюро, намереваясь присутствовать при вскрытии Кучера. Было очень странно идти по коридору, по которому сам Семен не раз ходил на работу. Здесь все его так или иначе знают или видели хотя бы единожды.
Вскрытие отписали Глебу Савушкину, который пришел в бюро позже всех. С Кучером они почти ровесники.
– Одежду я криминалистам уже отдал… Или вы хотели посмотреть? – спрашивает Савушкин.
Черный не хотел. Ему нужны были иные ответы. Он, облачившись в обязательный халат и бахилы, приготовился смотреть и слушать. Савушкин размял пальцы, взял скальпель и приступил к работе.
Кучер к моменту вскрытия был мертв не меньше двух суток, а то и больше. Уже начались гнилостные процессы. Глеб подтвердил, что смерть наступила из-за асфиксии, что вид борозды действительно соответствует картине повешения.
– А вот это интересно, обратите внимание. Видите? У него не просто сломана подъязычная кость, но и присутствуют явные повреждения хрящей с передней стороны. На всю переднюю сторону шеи было оказано больше воздействия, чем на заднюю. При этом позвонки целы, хотя межпозвоночные диски имеют повреждения. Значительные повреждения, причиненные направленной силой.
– И что это означает? – спрашивает Черный.
– Тут два варианта, на первый взгляд. Либо труп провисел слишком долго и диски лопнули под тяжестью тела, либо его тянули за шею. Но я не вижу иных повреждений на коже.
Слова судебного медика раздули сомнения. Машина, в которой перевозили тело Гриднева, была брошена на одной из окраинных улиц города. Далеко от того места, где нашли Кучера. Что помешало санитару уехать на ней? Он дал себе последний шанс подумать, пока шагал к этой самой березе?
– Я не понимаю, как это может быть, – говорил в трубку Эдуард Валентинович. – На кроссовках есть земля из леса. Более того, земля именно из-под той самой березы. Мы нашли частицы мха, соответствующие мху, растущему у ствола.
– Все логично. Ведь Кучер как-то добрался до дерева, – сказал Черный.
– Видимо, он шел только на пятках. Потому что передняя часть подошвы относительно чиста. Не думаю, что в бюро могли уничтожить улики столь избирательно.
– А его одежда? Вы нашли что-нибудь?
– Ворсинки, волоски, клеточки кожи. Но нам пока не с чем их сравнивать, – вздохнул эксперт.
Сомнения росли и разгорались. Черный что-то высчитывал, пролистывая дела, сопоставлял, записывал данные в свой блокнот. Ближе к двум часам дня следователь решительно поднялся из-за стола, запер кабинет и заглянул к Тихомирову, уплетавшему домашние блинчики.
– Виктор, вы мне нужны. Едем…
Сорока перелетает с ветки на ветку, крича и рассматривая людей. Эти люди занимаются совсем уж странными делами.
– Да тяните же сильнее! – командует Черный.
– Я вам буйвол, что ли? – запыхавшись, отвечает Витек. – Это вообще неправильно и так не делается!
– Тяните!
Вязать петли Тихомиров не умеет, как не умеет и Николай. Кое-как, матерясь сквозь зубы, капитан обвязал следователя под мышками. Перекинув веревку через ветку дерева, Тихомиров пытается подтянуть Черного. Это стоит огромных усилий, потому что Николай изображает труп.
– Экх… – надсаживается капитан.
Веревка трется о кору, сдирая ее. Черный, как-то слишком уж безразлично отмечая про себя, что брюки безнадежно испачканы, безвольно висит. Даже через пиджак веревка больно впивается в кожу, а при каждом рывке выбивает дыхание.
– Капец вы тяжелый!
Витек отдувается, согнувшись пополам, ладони горят и саднят, наверняка будут мозоли. Но дело сделано – следователь повис в десяти сантиметрах над землей.
Николай рассматривает ветку.
– Так, понятно. Снимайте меня.
Дернув за конец веревки, Витек развязывает узел.
– Ну и что это доказало?
– То, что нам подсунули Кучера как кошачью дразнилку, – со злостью говорит Черный, отряхивая брюки. – Как болванчика, чтобы мы отвлеклись и перестали искать.
– Хотите сказать, что он не сам повесился? И что это, – Витек делает неопределенный жест рукой, – все вообще не Кучер?
– Вот именно.
Черный сдергивает с ветки веревку и агрессивно сматывает ее. Их решили выставить идиотами, подкинув слишком явного подозреваемого со всеми возможными уликами. А смерть Семена должна была поставить на следствии точку, прекратить его, списать в архив.
– Получается, что кто-то все это время знал, что у нас происходит. И эта тварь пошла на опережение, – доходит до Витька.
Открытие не из приятных.
– Катька в курсе? Да? – продолжает капитан, выруливая с лесной дорожки на трассу. – Хотя нет, она не может знать про Кучера. Она же уехала еще до всего этого.
Николай смотрит на Тихомирова.
– Вы давно с ней говорили?
От Смородиновой нет вестей уже трое суток. За всеми этими событиями, которые завертелись, Черный
