командируется, задачами и целью и, усвоив все дело, приступить к его исполнению.
3. По приезде на место командируемый обязан явиться к председателю ЧК или его заместителю и познакомить последнего с целью командировки.
4. Командируемый обязан также явиться в губком для предъявления своего мандата и должен работать в контакте с местной партийной организацией, чтобы не повредить делу. О явке должна быть отметка на мандате.
5. При разногласии между уполномоченным ВЧК и местной партийной организацией уполномоченный запрашивает ВЧК телеграфно, с точным изложением дела и причиной разногласий.
6. За неисполнение наказа или отступления от него виновные строжайше наказываются»[489].
15 декабря 1920 г. Ф.Э. Дзержинский дал указание Г.Г. Ягоде «урегулировать командировки отделами агентов, сотрудников и т.п. в провинцию». Его предложения сводились к следующему:
1. Ни один отдел самостоятельно не имеет права посылать.
2. В случае нужды посылаются с точным определением задачи командировки – с согласия председателя или заместителя, которым докладывается исключительно через управделами.
3. Мандат подписывается пред. или замест. и завед. отделом.
4. Каждый командированный обязан визировать на месте свой мандат, о чем должно быть написано в самом мандате с указанием, у кого нужно визировать.
5. В провинции, где имеются наши представители, о всех командировках представители должны быть уведомлены…»[490]
В Инструкции ВЧК от 19 декабря 1920 г. говорилось, что начальники отделов, командирующие своих сотрудников в провинцию, заблаговременно упреждают Управление делами об откомандировании запиской с указанием: 1) фамилии командируемого, 2) должности, 3) места командировки, 4) приблизительной продолжительности командировки и 5) задания. Управление делами заготовляет и выдает согласно этой записке: 1) удостоверение личности командируемому, 2) документы для проезда, 3) суточные деньги, и отдаю распоряжение о командировке в приказе. Каждый командируемый должен на месте командировки визировать свой командировочный документ в местной чрезвычайной комиссии или особотделе[491].
Чтобы быть в курсе решаемого вопроса, Ф.Э. Дзержинский ежедневно давал поручения по различным вопросам своим заместителям и секретарям. Например, 16 декабря 1920 г. направляет несколько записок Г.Г. Ягоде: «1) Пришлите мне, пожалуйста, проект циркул. письма Ц.К. о ходатайствах, необходимо сегодня поставить на рассмотрение комиссии, завтра Пленум…
2) Созовите у меня к 2—3 часам собрание коллегии (с Мессингом) для обсуждения вопроса отрабочения тюрем.
P.S. В каком положении данное мною предложение, чтобы в 3-дневный срок все следов[атели] дали заключение, кого можно освободить?
Что с Таганкой?»[492]
1 июля 1924 г. он пишет Ягоде: «Было бы желательным кроме голых цифр получить соображения, чем объяснить такое усиление хулиганства, а также охарактеризовать, какое хулиганство. Можно ли вывести заключение, что у нас (у кого?) культурный уровень понизился и почему?
Анализ такой может иметь огромнейшее значение»[493].
Для предметного контроля Дзержинский считал необходимым создать аппарат «наблюдения, производится ли преподанная мной линия и указания на местах», иначе он будет сам в плену у аппарата и не сможет взять руководство в свои руки. «Этим аппаратом моим ГПУ не может быть, так как оно не в состоянии осуществить задачи в этой плоскости и так как это встретило бы бешеное сопротивление. Поэтому не было ли бы целесообразным создать при мне штат инспекторов из коммунистов и спецов, стоящих вполне на моей позиции и не боящихся остракизма со стороны рутинеров и скрытых врагов. Такие инспектора могли бы следить за тем, чтобы намеченные меры были доведены до конца. Как Вы на это смотрите? Набрать 5—10 человек для этой работы не было бы трудно. Одновременно это был бы резерв для работников, которые почему-либо временно оказались без работы или которые здесь могли бы подготовляться к работе…» 19 февраля 1925 г. он предложил создать должность секретаря ОГПУ по делам НКИД. «Для наблюдения за правильным, быстрым и согласованным прохождением в отделах и органах ОГПУ дел по запросам и претензиям НКИДел, – писал он,– при заместителе и пред. ОГПУ т. Менжинском учреждается должность секретаря ОГПУ по делам НКИДел. Секретарем этим назначается т. В. Герсон по совместительству. Об этом уведомляется НКИДел. Сношения НКИДел с ОГПУ ведутся, как и до сих пор, через ИНООГПУ. В случае желания со стороны НКИДел, чтобы по какому-либо его обращению в ОГПУ было установлено наблюдение за прохождением этого обращения, оно адресуется ИНООГПУ т. Трилиссеру через т. Герсона!! Все претензии и обращения, имевшие место до сегодняшнего дня и не ликвидированные еще, разрешаются непосредственно соглашением ИНО с НКИДел, а если соглашение не будет достигнуто, путем обращения к т. Менжинскому или ко мне»[494].
Среди сотрудников Дзержинский считал особенно нетерпимыми элементы «комчванства», недисциплинированности, волокиты, высокомерного отношения к партийным решениям и советским законам, пренебрежения к жалобам граждан. Он говорил, что нельзя скрывать ошибки под предлогом якобы дискредитации, потому что «дискредитирован может быть только тот, кто скрывает свои недостатки, кто со злом не желает бороться, т.е. тот, кто и должен быть дискредитирован. Надо уметь видеть правду и воспринимать ее от масс…»[495].
Выступая на IV Всероссийской конференции губернских ЧК 6 февраля 1920 г., он говорил: «Я думаю, что мы не должны никогда закрывать глаза перед теми отрицательными сторонами, которые у нас бывают. Мы должны на такие вещи смотреть открыто и сказать: правильно это или нет. И если мы признаем, что это неправильно, то принять соответствующие меры, чтобы ничего подобного не было в будущем». Он учил правильно определять перспективу, шире подходить к проблеме в целом, четко представлять себе объем и характер предстоящей работы, не хвататься за множество дел, найти главное звено, при помощи которого можно было решить поставленную задачу: «Мы Эк[ономическому] Упр[авлению] поставили слишком широкие задачи. Мы слишком разбросались во все стороны… Экон[омическому] Упр[авлению] сосредоточиться на ударных группах»[496].
Дзержинский нетерпимо относился к проявлениям бюрократизма и волокиты, пресекая формальное и бездушное отношение к людям, к делу, ставил задачу: «Искоренить бюрократизм и взяточничество – эти пережитки капитализма и царских порядков…» Проявления бюрократизма объяснялось тем, что, во-первых, к управлению были привлечены старые специалисты, часть из которых внесла в советские учреждения дух косности, равнодушия и бюрократизма былых времен. Дзержинский писал, что «Советское государство вынуждено все свои аппараты для организации административного управления… формировать в 99,9 % из среды квалифицированных и неквалифицированных интеллигентов, б(ывших) собственников, дельцов, банкиров, коммерсантов и их б(ывших) приказчиков. Элементы эти во всей своей массе не только чужды интересам Советского государства… но и активно враждебны этой системе со всей своей собственнической психологией и устремлениям»[497]. Во-вторых, значительное число новых кадров, сформированных из рабочих и крестьян, не могло еще
