Но уже когда я вел их к выходу, до нас добрались ламии из другого гнезда. Было решено, что паладины останутся сражаться, чтобы Гриер смогла сбежать. Она настаивала на том, чтобы остаться с паладинами, но многовековые пытки и нахождение в плену ослабили ее, и мне удалось заставить ее уйти. – Талон вытирает мои влажные щеки, и я понимаю, что плачу. – Она жила только ради тебя, Винна. Но роды взяли свое, а тело устало от многолетней борьбы. Она дала тебе имя и передала в мои руки, а я, пока она умирала на моих глазах, поклялся на крови, что буду оберегать и защищать тебя.
Из глаз Талона течет кровь, и я спешно вытираю ее.
– Я подвел тебя, Винна… Адриэль пережил нападение, и меня позвали обратно. Я нашел рабыню-донора и приложил все усилия, чтобы очаровать ее и заставить ухаживать за тобой. Я навещал тебя время от времени, когда это было безопасно, но к тому моменту, когда понял, что творила Бет, ты была слишком взрослой, чтобы я мог тебя забрать. Со мной тебе было бы опасно, поэтому я оставил тебя с ней. Я пытался силой заставить Бет лучше о тебе заботиться, перестать тебя мучить, но после долгих лет пребывания под моими чарами она стала менее восприимчива к ним. После того как она тебя выгнала, я отыскал тебя, и это стало отличной возможностью надлежащим образом о тебе позаботиться. Мне жаль, что для этого понадобилось так много времени, маленькая воительница.
Всхлипывания Талона снова переходят в пробирающий до костей кашель. Я пытаюсь успокоить его, но мы оба знаем, что это бесполезно, да и я едва сдерживаю рыдания, рвущиеся из груди. Мое внимание привлекает какой-то шум, я вскидываю голову и замечаю, что нас окружило несколько внедорожников. Предупреждаю ребят и начинаю активировать магию, готовясь к атаке.
– Винна, они с нами. Они будут защищать нас, пока мы не пересекли границу.
Адреналин и энергия резко покидают меня, и я снова наклоняюсь к Талону, чувствуя облегчение от понимания, что наc прикрывают свои.
– Мы почти доехали, Талон, продержись еще немножко.
Талон открывает глаза и слабо улыбается окровавленными губами.
– Должно быть, Фарон что-то заподозрил. Я всегда был крайне осторожен, но, видимо, где-то облажался, потому что он без предупреждения заявился на мою территорию. Как только мне стало известно о его приходе, я понял, что это лишь вопрос времени – он сделает все, чтобы найти тебя. – Глаза Талона закрываются, а лицо на мгновение замирает, после чего он продолжает: – И я подстроил все так, чтобы тебя нашел твой дядя. Мне было нужно, чтобы он забрал тебя раньше Фарона.
Я отшатываюсь, услышав его признание, и внутри закипает гнев.
– Талон, если все это время ты знал, где мой дядя, почему же ты не отдал меня с самого начала?
Талон вздрагивает, чувствуя мою злость.
– Это было небезопасно. Адриэль первым делом стал бы искать тебя именно там, и не было никакой гарантии, что он не смог бы до тебя добраться. Я почти отправил тебя к дяде, когда мы встретились в твои пятнадцать. Но через несколько недель проявились твои руны Стража, и я знал, что смогу обучить и подготовить тебя лучше, чем кастеры или паладины. Они бы даже не поняли, кто ты такая.
Дыхание Талона становится судорожным и хриплым. Я притягиваю его к себе, понимая, что время на исходе.
– Ах, Талон. У тебя всегда была слабость к дамам, попавшим в беду, – шепчу я, а он улыбается окровавленными губами и закрывает глаза. – Спасибо, Талон. Спасибо за то, что защищал мою мать, спасибо за то, что защищал меня. – Голос надламывается и прерывается, по щекам текут слезы, а всхлипы мешают договорить до конца. – Ты не подвел меня. Я здесь благодаря тебе и твоему прекрасному огромному сердцу. Я такая, какая есть, благодаря тому, что ты сделал…
Рука Талона поднимается, и я хватаю ее, поднося к своему лицу.
– Я лююплюю теппя, маенькайа воииттнитсса… – невнятно бормочет он, и я чувствую, как рука начинает обмякать.
– И я тебя люблю, Талон, – всхлипываю я, притягивая его к себе на колени и обнимая. – Пожалуйста, не уходи. Пожалуйста, Талон, останься со мной!.. Я совершенно одна. Если ты уйдешь, что мне без тебя делать?
Дыхание Талона прерывается, и я чувствую, как его тело начинает слабеть в моих объятиях. Я плачу и прошу, чтобы неизбежное не случилось. Губы Талона шевелятся, но с них не слетает ни единого звука. Я подношу ухо к его рту.
– Сегддааа рядмм, – касается моего лица едва слышный шепот, последний вздох покидает его тело, и он замирает в моих руках.
Я прячу лицо в ложбинке между его шеей и плечом и рыдаю. Во мне не остается ничего, кроме утраты и горя. Слезы рекой текут из глаз, падая на плечо Талону, и я раскачиваюсь, продолжая держать его, пока его тело не обращается в прах прямо в моих руках.
Ложусь на бок, прижимаю колени к груди и пытаюсь стать как можно меньше. Смотрю на следы того, что прежде было Талоном, и хочу обратиться в ничто вместе с ним.
Глава 41
Я чувствую щекочущее прикосновение магии к коже, когда мы проезжаем через границу. Не знаю, как долго нас не было, но этого хватило, чтобы весь мой мир разрушился. Сколько еще раз мне придется это испытать? Я и пары суток не могу прожить, чтобы что-то не разорвало меня на части, чтобы все, что я знаю об этом мире и людях, живущих в нем, не изменилось в корне. Я стойко держалась, искала во всем, что со мной происходило, положительные стороны, но это – уже чересчур. Я достигла предела того дерьма, с которым мне по силам справиться.
Я чувствую, как мы сворачиваем с дороги, по которой ехали. Я не совсем понимаю, куда мы едем, но мне нет никакого дела до этого. Каллан и Нэш пытались было нарушить тяжелую тишину в машине, но уже давно перестали. Теперь мы все сидим молча, поглощенные собственными мыслями и воспоминаниями, вымученные, истощенные и пытающиеся осознать произошедшее.
По коже проносится еще одно покалывание магии, но оно откликается во мне совсем не так, как другие. Это ощущение я ни с чем не спутаю.
– Почему сюда? – Я впервые заговорила с момента, как умер Талон, и не уверена, что кто-то меня услышит.
– Это ближайшая охраняемая собственность между местом, откуда мы приехали, и остальными
