своей частью древнего демона…
Но и это ещё не всё — там, на тренировочной площадке глава Минвиделсущность с запретной горы. И, если наличиеИстинного Зренияу Хао я могу оправдать тем, что он связан с кем-то из Старых Богов, то подобная сила у главы Мин просто непостижима! Из всех потомков Бога Жизни только у одного может быть сила его взгляда — у главного наследника. У главы Яо. Так, каким образом глава Мин умудрился заполучить подобный навык?
И, наконец, в день, когда Янлин играла свою Песнь Одинокой Любви… я могу ошибаться, но, кажется, глава Мин заткнул свои уши и защитил себя от влияния звуков флейты! Его распущенные волосы, прикрывающие лицо, ещё тогда бросились мне в глаза, а его растерянный взгляд, когда сестра задала ему вопрос и ждала ответа, подтверждает мою теорию. Думаю, он избавился от затычек, когда пошёл за бутылкой вина — и с тех пор вёл беседу со всеми своими гостями, словно ничего не изменилось.
Итак, очевидно, трое из четырёх глав — помесь заклинателей с потомками Старых Богов!
Так, для кого разыгрывается это представление с преследованием демонов и борьбой за чистоту крови? Для Янлин с Линлин? Для учеников великих кланов? Это какое-то страшное лицемерие! Воистину — мы наблюдаем закат эпохи заклинателей…
— Но большинство заклинателей в древних учениях ничего об этом не знают. Мы не можем начать войну внутри кланов. Мы пока к этому не готовы, — произносит глава Яо.
— Зато наш враг к этому готов. И уже во всеоружии, — отзываюсь, отводя взгляд.
— Что ты хочешь сказать? — склоняется надо мной верховный.
— Кинжал, возможно, уже у них, — отвечаю то, что мы с главой Мин решили рассказать всем.
— Это невозможно, — просто отвечает глава Яо.
— Что? Почему? — удивленно смотрю на него.
Некоторое время глава молчит, а затем неожиданно проводит рукой по моим волосам:
— Сейчас я не могу сказать тебе этого. Но, придёт время, и ты поймёшь.
Завороженная этой таинственностью, не могу оторвать от него глаз. Однако, это мгновение близости длится недолго: вскоре глава Яо встаёт, помогает мне подняться на ноги и отступает назад.
— Иди, — произносит, и мне приходится подчиниться.
На этот раз, переступив через барьер, я тут же отгоняю сущности первородной тьмой, на мгновение мелькнувшей во взгляде. И сразу иду к тропе. А, ступив на неё, ловлю себя на мысли, что выходом на запретную гору уже давно никто не пользовался: она выглядела такой же заброшенной, как тропа близь моего села. Что касается её длины… думаю, стоит проверить, как далеко она ведёт и куда именно выведет. Отталкиваюсь правой ногой и отрываюсь от земли, отправляясь в полёт. Улыбаюсь, ощущая легкость тела. Энергии, дарованной мне главой Яо, хватит надолго, поэтому сейчас я могу не экономить и вновь ощутить себя богиней, полной сил и возможностей.
Однако, уже через пять минут мой бодрый настрой исчезает, а сердце начинает стучать всё быстрее… потому что, узкая и невзрачная, со временем тропа становится широкой и протоптанной… такой, какая была близ горы Дуанли.
По этой тропе совершенно точно проходило тысячное войско.
Что же это значит?.. Они дошли практически до запретной горы, но не стали выходить на территорию Тихих Вод?.. Ускоряюсь и лечу ещё некоторое время, а затем опускаюсь на землю и схожу с тропы, оказавшись в лесу. Слишком знакомом лесу. Ступаю вперёд, ведомая тревожным чувством, окруженная звуками ночного леса и лёгким завыванием ветра.
А через час выхожу к подножию горы Дуанли…
— Глава Мин, вы не оставили мне выбора, — произношу беззвучно, испытывая нечто сродни боли внутри.
Как я могу быть на его стороне, если он был тем, кто укрывал нашего врага? И в то же время — как я могу отказаться от своих слов?..
Он решил открыться мне, он пустил меня на гору. Он даже позволил мне взять с собой Бохая. Что же я должна думать обо всём об этом?!
Глава Мин был тем, кого я никак не хотела видеть своим врагом…
Так… как же так получилось?..
Растерянная и подавленная, я разворачиваюсь и возвращаюсь к тропе. Иду назад пешком, изредка отгоняя неповоротливые щупы, уже наевшиеся чьей-то энергии до моего прихода. Стараюсь не думать о том, что глава Мин связан с лидером поддельного культа Богини, но также не могу избежать мыслей о том, что тот загадочный человек был весьма расположен ко мне при нашей встрече… И даже звал меня присоединиться к нему.
Кажется, он уже тогда знал — кто я.
Знает ли об этом глава Мин?..
Возвращаюсь в запретный лес уже под утро. Ночная свежесть и абсолютная тишина окружают меня, когда я подхожу к барьеру, переступаю его и останавливаюсь перед главой Мин.
— Нам нужно о многом поговорить, — произносит заклинатель, весь вид которого говорил о том, что он ещё не успел восстановить свои силы.
Бледный, в распахнутом верхнем одеянии и с распущенными волосами, как в день праздничного ужина, он казался таким беззащитным и словно готовым к любому моему решению…
— Нужно, — без эмоций отзываюсь.
— Я вижу — ты растеряна. Поэтому, пожалуйста, позволь мне начать и дослушай до конца. Если у тебя всё ещё будет, о чём спросить — я отвечу на все твои вопросы, обещаю, — глава Мин улыбается, но мне мерещится грусть в этой улыбке и в его глазах.
— Я позволю вам объяснить мне, как получилось, что вы стали союзником лидера культа Богини. И, если вы сможете оправдать себя, я останусь на вашей стороне, — произношу, глядя вниз.
— Тогда начать нужно с того, что я и есть создатель культа Богини, — отвечает на это глава Мин.
Глава 28. Эпоха войн, предательств и бесконечной любви
Резко поднимаю на него взгляд.
— Зачем? — невольно вырывается из меня, — Зачем вы сделали это?
— Потому что это — единственная возможность привлечь внимание Богини Смерти, когда та, наконец, возродится вновь, — отвечает заклинатель.
— Зачем вам внимание Богини Смерти? — удивленно смотрю на него.
— Потому что это то, чего явсегдажелал.
Несколько секунд просто смотрю на него, не понимая, что он имеет в виду, а затем медленно переспрашиваю:
— Всегда— это…
— Всегда — это на протяжении всей моей нескончаемо долгой жизни, — отвечает глава Мин.
— Кто вы? — ощутив, как учащается дыхание, спрашиваю.
— А вы ещё не поняли, Богиня?
— Я — не Богиня, — отступаю от него.
— Я не наврежу вам, — качает головой глава Мин, с болью глядя на меня, — в этой жизни я уберегу вас от всего, что может вам навредить.
— В этой жизни? — нахмурившись, переспрашиваю.
