взаимопонимании», в соответствие с которым в «угрожаемый период», читай — войны, натовцы имеют право использовать воздушное пространство и аэродромы Сербии по своему усмотрению и на условиях экстерриториальности.
— И все-таки, Мария Владимировна, уже на исходе вторые сутки, а от глав основных государств нет никакой реакции. Неужели они до сих пор пребывают в радостном шоке от устранения с шахматной политической доски самой ненавистной фигуры? — задумчиво произнес Афанасьев.
— Не думаю, что их шок связан именно с этим, — с уверенной осторожностью возразила Хазарова. — Скорее всего, это связано с тем, что результат от случившегося получился вовсе не таким каким его ожидали там. Они никак не рассчитывали, что власть в стране перейдет к вам. Ведь в уме они держали совсем другие фигуры, с которыми у них уже были налажены крепкие связи и достигнуты некие договоренности. А тут такой облом получился. В связи с тем, что аналитическая школа в ведущих странах Запада благополучно почила в Бозе еще двадцать лет назад, а без достаточно объективного анализа они не могут сформулировать ни одно решение, то сейчас наверняка их компьютерщики в спешном порядке загружают на сервера, как можно больше данных для получения мало-мальски вразумительного заключения по сложившейся обстановке. Я представляю, как сейчас гудят от натуги в своих дата-центрах их суперкомпьютеры в надежде отыскать рациональный ответ на нерациональное с их точки зрения поведение России. Кстати, а не подскажете, где могут быть наши руководители законодательной власти, а то в зарубежных СМИ пишут, будто бы у входа в телецентр на них налетела группа одетых в камуфляж и, покидав в грузовики куда-то скрылась?
— Да. Это им не посчастливилось встретиться со мной у входа в телецентр, — скромно потупив глазки, ответил Верховный. — Мне пришлось их арестовать по подозрению в причастности к совершению теракта. Сейчас они дают показания.
— Очень интересные показания, — вставил Тучков.
— Я так и подумала, — строго поджав губки, констатировала Мария Владимировна. — И не только они дают показания, судя по тому, что в этом кабинете нет ни Пасечника, ни Ватрушева, ни Покрышина.
— Вы не только умная, но еще и наблюдательная женщина, дорогая Мария Владимировна. Как сейчас принято у молодежи говорить: мой вам Респект. Это я от внука научился, — пояснил Афанасьев. Тайные силовики ничего не сказали, лишь Барышев подняв большой палец сжатой в кулак руки, выразил свою полную солидарность с мнением диктатора.
— А вы сами, что думаете по поводу теракта? — поинтересовался Николай Павлович, буквально просвечивая насквозь рентгеном своих глаз женщину.
— Я об этом думаю, как о величайшей подлости! — вспыхнула она как магниевая лампа. — Англосаксы привыкли все проблемы решать именно таким способом, если не получалось по-другому. Так было при Иване IV,[92] при Павле I,[93] при Ленине.[94] Поэтому и сейчас наверняка не обошлось без их мохнатой лапы.
— Вы так ненавидите представителей англосаксонского мира? Нет ли здесь личного мотива? Насколько известно, вы довольно продолжительное время пребывали в Штатах, и у вас там не было никаких трений с местными властями, — продолжал буравить ее своим взглядом жандарм.
— В Штатах я пребывала по служебной надобности. С 2005-го по 2008-й года и занимала пост руководителя пресс-службы Постоянного представительства России при ООН. А так как я родилась в приличной семье, то родители с детства приучили меня, находясь в гостях не хамить хозяевам, даже если ты с ними и не согласен в чем-то, — высказалась Хазарова с нотками отповеди в голосе. — Что же касается возможной личной неприязни, то я всегда отделяю отношения между людьми и отношения между правящими элитами.
— Вы верите в существование правящих элит? — живо встрепенулся на своем кресле Барышев.
— Да, — согласно кивнула она головой. — Она есть везде, хоть мне и не нравится эта терминология, от которой попахивает выращиванием отборных баранов с особой шерстистостью и отвислым курдюком. Разница только в ее формировании. На Западе, а я сюда включаю и США, как неотъемлемую его часть, элита формировалась по наследственно-аристократическому признаку, с ее закрытыми тайными клубами и обществами, наподобие таких, как «череп и кости».[95] Естественно, что вход в такие закрытые сообщества «по интересам» ограничивался для представителей плебса, даже при наличии у них финансовых средств. Никакого, скажем например рэпера, разбогатевшего на маловразумительных речитатативах подобные заведения не пустят даже на порог. У нас элита формировалась двумя способами. Первый способ — по отбору деловых качеств, а второй, начиная с Хрущева — по знакомству, что в конце концов и привело к конфликту между этими двумя потоками, а далее и к развалу государства.
— Вы себя к какому формированию относите? — вставил слово Юрьев.
— К третьему, — улыбнулась Хазарова. — К потомкам тех, кто пробился наверх благодаря своим деловым качествам и устроившим своих чад на теплые места, но уже по знакомству. И вот я теперь изо всех сил стараюсь, чтобы мои деловые качества были по достоинству оценены теми, кто успел выбиться наверх и закрепиться там раньше меня.
— Хмм, — почесал переносицу Афанасьев, — откровенно и достаточно нетривиально. Ну, хорошо. А что вы думаете о нас и о нашем правлении?
— Как обывателелю, то мне все равно кто ринулся тушить мой горящий дом, лишь бы скорее потушили и спасли от огня мои нехитрые пожитки. Даже с некоторым восторгом отношусь, так как чувствую надвигающиеся перемены, так долго ожидаемые обществом. Тут и возникновение социального лифта, в результате чистки зажравшейся части элиты, и надежда на справедливость, которая уже не знает выхода и готова взорваться вот-вот. А как директор департамента информации и печати в ранге заместителя Министра иностранных дел, то без пиетета, потому как, если останусь в прежней должности, то не знаю с каким лицом встану, завтра перед журналистами и какими словами буду оправдывать отмену Конституции, за избиение спикера Совета Федерации, женщины, между прочим.
— С каким-каким?! С каменным конечно, — пробубнил негромко молчавший до сих пор военный разведчик. — Не каждый же день отправляют на тот свет все правительство. Это просто оперативное реагирование.
— Я понимаю, если бы это была временная мера по ограничению некоторых свобод в условиях чрезвычайного положения. Но как я буду объяснять брызжущим ядом борзописцам подмену избранных органов власти на непонятный Высший Военный Совет?
— Историческими аналогиями, которые вы так любите, дорогая Мария Владимировна, — нашелся вдруг с ответом Сергей Иванович. — Совместным решением Президиума Верховного Совета, Центрального Комитета ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров СССР от 30 июня 1941 года был образован Государственный Комитет Обороны — чрезвычайный высший государственный орган Советского Союза, в руках которого сосредотачивалась вся полнота власти в
