партнершей живешь давно, то и не всегда можется. В итоге в естественном стремлении упростить жизнь мужчины очень скоро сводят сексуальный контакт к механической процедуре, потому что содержание процесса для нас почти не влияет на результат. Но для женщин, наоборот, результат в большей степени зависит от процесса, от прелюдий, ласк, и такое стремление к упрощению со стороны мужчин зачастую лишает их шанса получить удовольствие.
— Женщины тоже могут получить удовольствие механически. И так же, как мы, вовсе без партнера.
— Могут. Но если для мужчин результат не особенно зависит от эмоциональной составляющей, от чувств, то для женщин именно они играют ключевую роль. Покажи женщине самые откровенные кадры какого-нибудь порнофильма, от которых мужчина заведется с полоборота, так она, скорее всего, возмутится ими и вообще откажется смотреть; а невинная сцена черно-белого кино, где герой, нашептывая любовные слова, нежно целует шейку героини, родит в ней сильнейшее желание, мужчина же наверняка заснет на этом моменте. Нас возбуждают совершенно противоположные вещи, а то, что заводит партнера, вселяет отвращение или вгоняет в тоску… У нас даже от природы всплеск гормональной активности наблюдается в разное время суток. Для мужчин это утренние часы, для женщин — вечерние. Мы утром ощущаем наиболее сильное половое влечение, зачастую просыпаемся именно от того, что испытываем возбуждение, и готовы заняться сексом безо всяких предварительных ласк; женщинам же это не только не доставляет ни малейшего удовольствия, а наоборот — в тягость. Даже в выходной, когда вроде бы и на работу не надо, всегда одно: «Давай подождем до вечера». В лучшем случае (если партнерша понимающая) можно рассчитывать на то, что она позволит тебе заняться с ней любовью. Вы делаете это, у тебя происходит самый настоящий секс, а у нее что-то неясное, невразумительное: вроде в процессе ей тоже стало приятно, но приятно так, будто спинку почесали. В таких случаях ощущаешь в душе какое-то тягостное чувство то ли стыда за несвоевременно возникшее желание, то ли вины за свою настойчивость и нетерпеливость, то ли долга за уступку, которую сделала тебе партнерша, а скорее — все разом. И чем больше времени проходит, тем меньше и меньше становится моментов, когда секс в радость и ничем не омрачен.
— Не знаю, как у тебя, у меня с Викой в этом смысле полная идиллия. Мы с утра такое вытворяем…
— Да не может быть этой идиллии. Не может женщина утром быть несказанно счастлива близости просто в силу природы, в силу отношения к сексу. Ты возбужден с утра, потому что у тебя играют гормоны, — у нее же, наоборот, это период самого затишья; ты полностью готов и сразу жаждешь приступить к действию — она же без предварительных ласк, без прелюдий, спросонья вообще не способна ощутить ничего вразумительного, а целуясь, думает о том, что стоило бы сначала зубы почистить. Если женщина утром, только проснувшись, безо всякой эмоциональной подготовки охотно готова заняться с тобой любовью, ее желание является как минимум лукавством, а скорее всего, ложью. У мужчин и женщин настолько разнится отношение к сексу, что если для одного в этой сфере идиллия, значит, другой постоянно терпит.
— У тебя когда последний раз секс был?
— …Примерно месяц назад, — не сразу ответил Завязин.
— Бедняжка. Месяц уже на одной ручной тяге ездишь, — насмешливо заметил Ринат. — Теперь понятно, откуда у тебя такие мысли.
— Ложись лучше, — тоже развеселившись ироничному замечанию друга, сказал Завязин и, встав на пол, один за другим плеснул на камни два ковша.
— Нет, нет, нет! Больше не надо, — суетливо проговорил распластавшийся на верхней полке животом вниз Ринат, когда поднявшийся пар густым плотным жарящим потоком стремительно прошелся по его спине и окутал тело.
— Чуток стоит добавить, — подождав несколько мгновений, будто определяя установившуюся в парилке температуру, сказал Завязин.
Плеснув на камни еще немного воды и вооружившись сразу обоими вениками, он в две руки принялся бить ими кряхтящего от жара друга, которому насыщенный пар не давал теперь ни открыть глаза, ни даже толком вздохнуть.
Глава XI
Когда мужчины, выпив по рюмке водки и попробовав шашлык, пошли париться в баню, Люба и Наташа остались в беседке, наслаждаясь разговором, ужином и прекрасным вечером. На улице уже совсем стемнело; было тихо, безветренно и тепло. Наташа сидела в своем спортивном костюме, а Люба укрылась только шерстяным пледом, еще один подложив под себя на лавку. Ничто не нарушало их безмятежного разговора: не было ни комаров, ни мошкары, и лишь мотыльки бились о плафон горящей под крышей беседки лампы, бросая на все вокруг крупные суматошные тени.
— Ты чувствуешь его? — с любопытством спросила Наташа, кивая на живот беременной подруги.
— Чувствую, как он шевелится, ворочается.
— И как это?
— Необычно. Интересно. Волнующе… Иногда тревожно. Вот сегодня всю ночь беспокоился отчего-то, — положив руку на живот, как бы убеждаясь, что сейчас все в порядке, сказала Люба.
— Боишься родов?
— Конечно, боюсь.
— А Глеб переживает?
— Вообще нет, — с досадой ответила Люба. — Даже не спрашивает ничего. Разве мужики о чем-нибудь могут думать, кроме самих себя?.. Сегодня на берегу, когда нас чуть лошади не зашибли, мне так страшно стало, а как они промчались, вдруг сильно захотелось, чтобы он поцеловал меня. Я смотрела на него, ждала, но он ничего не понял. В такие моменты хочется сказать «поцелуй меня», но если скажешь — сразу все пропадает. Получается, что он просто выполнит твою просьбу, а это уже не то. Так, чтобы он тоже почувствовал, проникся, — так не бывает. Только в постели и целует. Все мужики — зацикленные на себе эгоисты, ничего вокруг не замечающие.
— Ринат часто меня целует, — не смотря на подругу, как бы сама себе задумчиво сказала Наташа, улыбнувшись только что сделанному открытию.
— Любишь его?
— Не знаю. Порой, кажется, очень люблю, а порой совсем о нем не вспоминаю. Если любила бы, то, наверное, и думала бы о нем постоянно?.. Правда иногда вдруг очень захочется позвонить, но не можешь.
— Ты считаешь, у вас что-то серьезное может получиться?
— Нет, — не раздумывая ни секунды, спокойно произнесла Наташа, всем своим видом показывая, что ответ совершенно ясен и потому не тревожит ее. Но по еле заметному оттенку печали, отразившемуся в ее глазах, по тому, что она вдруг замолчала, было понятно — она старалась не задаваться этим вопросом и сейчас, когда подруга спросила ее, почувствовала грусть.
— О-о-о-о! — раздался облегченный выдох Рината, который в этот момент буквально выскочил из бани на улицу, на ходу затягивая на поясе
