песке, чтобы не отчаиваться потом, когда его смыли первые же волны суровой реальности.
Ярослав постоянно спрашивал, куда мы едем, почему мы не попрощались с отцом. Я, как могла, объясняла, что мы уехали проведать тетю Фэй и что папа непременно навестит его в ближайшее время. И лгала. Теперь я лгала ему так же бессовестно, как и тогда, когда вернулся Ник. Ведь вполне возможно, что он не приедет к нему. И если в том Нике-отце я могла не сомневаться, то этот был для меня закрытой книгой, обмотанной колючей проволокой. И, попытавшись прочесть его, я ободрала пальцы и сердце до мяса. Но я не имею никакого морального права раздирать так же сердца наших детей.
А Ками предпочла молчать. Она смотрела в окно, нахмурив тонкие брови, и отстукивала нервно пальцами по стеклу. И нам с ней придется объясниться. Пока что я не готова отвечать на ее вопросы.
Да, я бежала от него снова. Проклятое дежавю. Бежала, как и пять лет назад. Только тогда я все еще его любила… Но мой Ник погиб, а этот Ник … я не могу его любить. Это была лишь страсть. Помутнение рассудка из-за того, что они настолько похожи, но не любовь. И я больше не хочу рассыпаться на куски из-за иллюзий, которые не сбылись. Я попробовала. И получила то, что и ожидала получить – боль. Тонну боли, которая меня раздавила окончательно. Сама не поняла, как надела на себя все черное. Лишь потом осознала, когда поставила чемодан в прихожей Фэй и увидела себя в зеркале. Какая жуткая ирония – я до последнего не верила в смерть своего мужа, я не позволила надеть черную одежду своим детям, а сейчас, когда все сняли траур по нему, я надела. Потому что сегодня точно осознала – Николас Мокану мертв. Мой Николас Мокану. На его месте появился другой…но он никогда не заменит мне моего настоящего мужа. В тот момент, когда опустила на лицо сетку траурной вуали, боль внутри стала иной…она мутировала из боли разочарования в боль от утраты. Фэй не задавала вопросов. Она обняла детей, целуя в щеки, потом прижала меня к себе, удивленно глядя на мой наряд.
– Я созрела надеть по нему траур, Фэй. Ты была права, Ник умер.
Она судорожно вздохнула, а я так же рвано выдохнула.
***
– Ты торопишься, моя девочка. В тебе говорит ревность и обида. Но ты должна понять…
– В том-то и дело, Фэй, что я все понимаю. Это не ревность и не обида. Это осознание, что он и в самом деле умер. Я должна похоронить его в своей душе и оплакать. Я буду носить цветы к его могиле и вспоминать, какими мы были счастливыми, и я буду любить его до самой смерти.
Фэй сжала мои ледяные руки.
– Но ведь Ник жив. Он вернулся. Ты просто должна…
– Я больше никому и ничего не должна. Я была должна и отдала свой долг сполна. Это не тот Ник. Это не мой муж. Это кто-то другой очень на него похожий…но я не люблю этого, понимаешь? Я не люблю его. Я старалась. Я даже начала верить, что у нас все получится. Что мы справимся…и ошиблась.
– Из-за Анны? Все из-за того, что он испытал шок от встречи с ней?
Я нервно усмехнулась и высвободила руки, откинулась на спинку кресла, глядя на то, как потрескивает огонь в камине.
– Не шок. Он испытал боль…Ты бы видела его глаза, Фэй. Какой же это знакомый взгляд…только адресован не мне. Именно в эту секунду я осознала, что всё мертвое. Мое счастье, мое прошлое и моя любовь к нему. Их нет. Они принадлежат моему Нику, а не этому чужому мужчине, так на него похожему.
Я встала с кресла и подошла к окну, глядя на зигзаги молнии на небе.
– Я больше к нему не вернусь. Пусть для видимости этот брак продолжает существовать. Он выгоден Братству…но я больше не переступлю порог его дома и не впущу его в свою душу и в свою постель.
– Ты обманываешь саму себя сейчас. Не мне лжешь, а себе. Разве ты сможешь без него?
– Не смогу. Я буду оплакивать его смерть вечно. Это та боль, которая останется только со мной. Но и с ним больше не смогу. Самообман жестоко раскрылся.
– Дай ему возможность объясниться.
Я резко повернулась к ней, вглядываясь в такие же синие глаза, как и у моего мужа.
– Зачем? Что я услышу от него? Извинения за его любовь к Анне? Извинения за то, что не сдержал эмоции? Ему не за что извиняться. Он в этот момент был настоящим, Фэй. Это чувства. За них не просят прощения. Он ни в чем не виноват. И я не виню его. Я даже его понимаю.
– Тогда почему бросаешь именно в этот момент?
Сложный вопрос. Я сама получила на него ответ только сейчас, когда она спросила.
– Бросаю, потому что и себя поняла – я больше не хочу страдать. Я не вижу в этом смысла. Точнее, я страдаю не по этому Нику, не по этой утрате. Именно она далась мне очень легко. Меня убило совсем другое – я осознала, что его больше нет. Меня в нем нет. Нигде. Ни в мыслях, ни в глазах, ни в сердце…а на меньшее я уже не согласна.
Фэй подошла ко мне сзади и крепко обняла за плечи.
– Я тоже не хочу, чтобы ты больше страдала. Мы все не хотим. Если это твое решение, то я приму его. Все мы его примем…Но Ник…я не уверена, что всё так просто. Он тебя не отпустит.
– Отпустит. Зачем ему я? Особенно сейчас, когда все его мысли заняты ею…
– Он приедет за тобой и заберет тебя обратно, как только разберется в себе, – тихо сказал Фэй, а я отрицательно покачала головой.
– А я? Что я должна делать? Ждать, когда он сделает свой выбор, а потом покорно принять его?
Я посмотрела Фэй в глаза и вдруг сорвалась.
