Лесе тоже браслет слежения. Попробуйте только сбежать от меня.
— Но она человек. Свободный человек. Леся, да встань же ты, наконец.
— Ладно, девочки, я вас покидаю, — и он, поймав летевшую в него думочку, кинул её в сторону Маши и скрылся за дверью.
После ухода Алекса Леся поднялась. Но она по-прежнему не смотрела на Машу. Слуги не должны смотреть на мать наследника, чтобы не сглазить. Маша пыталась растормошить подругу, но всё было тщетно. Скудно выдавливая из себя по слову, смешанному со слезой, Леся поведала о том, как её арестовали в аэропорту, как перевезли во дворец и как «дрессировали», делая послушной рабыней.
— Меня приговорили прислуживать тебе до рождения наследника.
— За что приговорили? — Маше очень хотелось выразить сочувствие, но порой гормон счастья играет не в нашу пользу. Все счастливые люди — эгоисты. Они считают, что если они счастливы, то и все вокруг них должны быть тоже счастливыми.
— За побег. За то, что я помогла тебе сбежать.
— Но меня никто не спрашивал, — ответила Маша.
— Зато меня спросили. Напустили ауру правды, я сама всё и рассказала, — невесело вздохнула девушка.
— Так, я не знаю, чем смогу тебе помочь. Но я ужасно рада, что у меня теперь будет рядом подруга. Скажи, что сделать, чтобы хоть как-то облегчить свою участь? Леся, ну улыбнись, пожалуйста! — Маша обняла девушку со всей той пылкостью, на которую была способна.
— Ты себе помоги для начала, — буркнула Леся. — Тебя отправят в инкубатор, меня туда же. Я уже проходила практику. — И она зло, наслаждаясь страхом Маши, рассказала о белых капсулах, в которых живут «курочки», как их «ласково» кличут там.
Каждое утро всех «курочек» обязательно посещает врач: он измеряет живот, на мониторе смотрит на состояние яйца и зародыша в нём. Именно состояние маленького дракончика влияет на рацион и активность «курочки». Они гуляют в определённое время. Они едят, что им предписано. У каждой «курочки» есть личная прислуга, которая живёт в одной капсуле с ней. Чтобы «курочки» не скучали, им показывают фильмы о счастливых родах, о счастливом детстве малыша и о счастливой жизни без ребёнка, создают голограммные музеи и аттракционы.
Каждую «курочку» раз в две недели посещает будущая семья дракончика. Одинокий дракон не может иметь себе курочку. Малыш должен родиться в полной семье. Когда наступает срок, «курочку» переводят в родильное отделение.
— Они кричат. Я сама слышала, как кричат. Им вкалывают анестезию, но не настолько, чтобы они совсем ничего не чувствовали. Мы, будущие сиделки, там проходили практику. Потому что иногда яйцо настолько большое, из-за того, что семья пожелает, чтобы оно находилось как можно дольше в теле матери, делается очень большой разрез. Драконов интересует только яйцо. Их не волнует судьба «курочки». Они бережно, чтобы не разбить скорлупу, перекладывают его в специальный кювет, вытягивая пуповину. С этого дня «Курочка» должна передвигаться, таская за собой это сооружение. Порой яйцо вырастает до размеров, превышающих свою мамочку. На последних месяцах «курочки» уже не двигаются. Они лежат и едят и через свою пуповину кормят драконов. Это страшно. Толстые, раскормленные «курочки». Если они не хотят есть, в них впихивают еду. Они жрут то, что должны есть драконы: одни сидят только на траве, других пичкают сырым мясом. Они всё время жрут и жрут.
Слёзы катились по щекам Маши:
— Но как же те, кто вернулся в Хивернию? Они возвращались богатые и счастливые.
— Ты не помнишь, что драконы стирают память? На последнем месяце яйцо постепенно отключают от его батарейки. И мамаш начинают гонять. Их сажают на тренажёры. Карлицы-надсмотрщицы заставляют заниматься по восемь часов в день. Рацион уменьшают до человеческого. А ещё им возвращают сексуальность. «Курочки» становятся злые, голодные и неудовлетворённые. Вот такими их и возвращают в Хивернию. Ты заметила, что все суррогатки буквально в первый месяц выходят замуж?
— Это неправда. Меня Алекс не отдаст в инкубатор. — Маша всхлипывала. В ней одновременно боролись страх и счастье. Она плакала и смеялась. Она хотела к Алексу и желала спрятаться от него.
— Ага, — усмехнулась Леся. — Поэтому меня к тебе и прислали. Готовься. Скоро помолвка Алекса. Тебя на ней быть не должно. В тот час, когда он будет объявлять Киру своей невестой, ты будешь посажена на вертолёт и перевезена в инкубатор.
Леся торжествовала!
Маша ушла на террасу и долго над чем-то размышляла. А потом подошла к Лесе и сказала:
— Я твоя госпожа, и ты обязана мне подчиниться. Я сбегу, а ты мне в этом поможешь.
«Помогу, — прошептала про себя Леся, — Я лягу под Алекса. И он забудет тебя, Маша…»
26. Помолвка
Маша старалась не подавать виду, что что-то происходит. Она всё так же была мила и любезна. Всё так же предавалась со всей страстью любовным утехам. Но бескрылый постоянно нашёптывал Алексу: «Усиль охрану. Маша хочет сбежать».
«Зачем и куда ей бежать? — отмахивался Алекс. — Она же не дура. Прекрасно понимает, что без меня она обречена на гибель».
«Алекс, ты можешь хоть раз поверить моей интуиции? Или я донесу на тебя Великому».
«Тогда Машу у нас сразу заберут», — думал Алекс, а сам проводил пальцем по позвоночнику девушки.
Он положил руку на плечо и притянул к себе:
— Маша, посмотри мне в глаза.
Девушка повернула голову в сторону и искоса взглянула на него. Она понимала, что он утащит её волю и разум в свою глубину, и она выдаст свой план побега. Поэтому старалась не смотреть прямо.
Леся очень способствовала Машиному страху. Она постоянно рассказывала то ужасы про инкубатор, то о том, как идёт подготовка к празднованию дня рождения и помолвке. Она передала Маше что слышала или то, что хотела, чтобы Маша услышала. Зная, что у девушки нет возможности проверить правдивость информации, кроме как спросить у Алекса. Пользуясь большей, чем Маша, свободой, Леся могла исчезнуть из дворца, принести какой-нибудь новый артефакт. А Маша пропадала в библиотеке, где с исследовательским голодом искала информацию о магических предметах, которые помогут ей скрыться от Алекса. Что она будет делать потом и как
