не утаила ни о своем желании покончить с жизнью, уловив в зале вздохи женщин, ни об отношениях с Луйсом. Говоря о последнем, Ида хотела посмотреть на Ишаса, но ей не хватило сил, она продолжала смотреть на стакан воды в руке. Видеть выражение лица Луйса она боялась. Закончив, она повернулась к Патани в ожидании вопросов. Он помолчал, спросил что-то у секретаря, записывающего рассказ Иды, тот полистал свои записи и указал на одно из мест. Патани кивнул и встал из-за стола, прошел к Иде:
— У тебя были видения в Пар-Исе?
— Нет, ваше величество, здесь не было видений.
— Как ты думаешь, почему?
— В них отпала необходимость, они уже убедили меня в том, что я то самое дитя и что мне нужно явиться в столицу.
— Ты уверена, что те люди, которых ты назвала — на ярмарке и в доме — приходили именно за тобой?
— Да, изначально я думала, это ваши люди, но потом убедилась, что их отправил другой человек, который также искал меня.
— Откуда кто-то еще знает о тебе?
— Я не знаю, но догадываюсь, что он как-то связан с моими настоящими родителями.
— Хорошо, с этим мы еще разберемся. А что ты скажешь об убийстве троих горожан Пар-Иса?
— Я ничего не могу сказать, когда мы убегали, они были живы.
— Ты могла быть напугана и растеряна, страх мог убедить тебя в том, что вы никого не убили.
— Нет, я уверена в этом. К тому же я умею определять время по светилам. Пока я ждала вас, слышала отчет лекаря, осмотревшего тела, он сказал, что их убили на рассвете.
Патани почесал подбородок, удивленный ответом. Ида понимала, что он ждет, когда она назовет имя.
— Ты готова назвать имя того, кто предал тебя и Империю?
— Да, я готова назвать имя того, кто втерся ко мне в доверие, но лгал и клеветал, предал меня и тех, кто его приютил. Я так долго была слепа. — Ида смотрела на Ишаса и еле сдерживала рвущиеся наружу слезы. — Только прежде я хочу, чтобы он узнал правду. — Ида ждала. Ишас снова посмотрел на нее и что-то прошептал. Растерянность и неверие в его глазах пробили так долго выстраиваемую броню в Иде и продолжила она уже со слезами. Но прежде осмелилась и оглянулась на Луйса, который не успел скрыть свою довольную ухмылку. Ида выдержала паузу, отвернулась к Патани и набрав в грудь воздуха, уверенным голосом продолжила: — Пророчество начало сбываться, когда на исходе года, предсказанного в этом зале, к нам прибыл незнакомец. Втерся в доверие, убедил меня в моей «избранности», повел по кривой дороге, а в нужный момент даже провел азкаретцев в деревню. Помнишь то место, куда ты отвел меня после храма, чтобы показать закат, Луйс?
Ида резко повернулась к Луйсу и посмотрела ему в глаза. Растерянность, появившаяся на его лице, вызвала такую силу удовольствия в Иде, что она продолжила.
— Тебе есть что на это ответить, Луйс?
Он встал и медленно прошел вперед, постепенно возвращая самообладание и напускную беззаботность.
— Мне нечего ответить на такое недоразумение. Ваше величество, кирии и кириосы, я обескуражен подобным обвинением и нахожусь в замешательстве.
— Я вспомнила тебя на ярмарке. Ты выдал себя, когда сказал, что пока во мне страх перед мужчиной, ты не приблизишься ко мне. Ты убил торговца, ты отрицаешь это?
— Ида, я искренне не понимаю, о чем ты и что на тебя нашло. О какой ярмарке, о каком торговце ты говоришь?
— Ты убил солдат империи, чтобы они не добрались до столицы и не рассказали обо мне и случившемся, ты отрицаешь это?
— Я защищал тебя!
— Предав меня?
Луйс перестал смотреть на Иду, сделал два шага назад и огляделся. Стражники и гвардейцы смыкали круг, не оставляя ему выхода. Поэтому он повернулся к Патани и начал елейным голосом:
— Ваше величество, наместник Создателя на земле и хранитель его слова, позвольте привести доводы в свое оправдание.
Патани лишь махнул рукой.
— Я согрешил, и грех мой заключен в любви. Я полюбил ее и пошел на все, чтобы защитить, чтобы спасти ее. Она солгала мне, пообещав, что разыскав ее родителей, мы уедем в Париссию. Но когда нас поймали, она предлагала бежать, но я не смог… Тогда она, видимо, сговорилась с другом детства — я должен был догадаться, что она любит не меня, а его — поэтому сейчас она решила обвинить во всем меня, чтобы спасти его. Я не знаю ни о какой ярмарке, ни о каких торговцах, я лишь защищал ее от солдат, будь то азкаретцы, будь то зараватцы. Я увез ее из деревни, хоть и до последнего не знал, кто она. Мне солгали, сказав, что ищут ее из-за отца. — Луйс показно вздохнул, прижав руку к груди в области сердца. — Простите, мне тяжело говорить, потому что я предан, чтобы спасти своего друга, она решила перевести все на меня.
— Лжец! — Ида сорвалась с места и готова была кинуться на Луйса, но стражники ее остановили. Она вырывалась и брыкалась, но те держали крепко. И только когда встал Патани, она затихла, надеясь, что он не поверит Луйсу. Ида попыталась посмотреть на Ишаса, но обзор закрыли другие гвардейцы.
— Ты клянешься, что слова твои правда и не содержат обмана? — голос Патани зазвучал громко.
— Клянусь, ваше величество. Мне незачем лгать, я оказался случайно вовлечен в эту историю.
— Тогда ответь мне, Луйс, кто виноват в предательстве и убийстве?
Ида увидела, как Луйс отвернулся от Патани и медленно протянул руку в сторону Ишаса. Тот не отвел взгляд. Луйс улыбался.
Когда их уводили, Луйс, проходя мимо Иды, наклонился и тихо прошептал: «Ты все сделала правильно».
Глава 25. Очищение
Сколько он уже здесь? Провалившись несколько раз в беспамятство, Ишас не мог определить, сколько времени прошло с того момента, как его увели из зала. Он попытался привстать и прислониться спиной к шершавой каменной стене. Из трещин тонкими струйками медленно текла вода. Голова загудела, Ишас потянулся к ней рукой и почувствовал резкую боль. Скорее всего, вывихнули руку, когда тащили и пару раз случайно приложил о ступени. Ишас усмехнулся: случайно. Постепенно приходя в сознание, он начал ощущать еще и боль на лице. Аккуратно потрогав пальцами, Ишас почувствовал опухшую скулу, а на пальцах остались следы засохшей крови. Ишас закрыл глаза, откинул голову назад, к стене, и тяжело вздохнул. Перед глазами сменялись картины прошедшего дня, прошедшей жизни и
