повторяю я. – Можно подумать, у тебя там своего рода личное убежище.
Чесс моргает, как будто я говорю на другом языке. Но я уже достаточно её изучил, а это означает, что я знаю, когда она тянет время. Скрещиваю руки на груди и жду оправданий.
Девушка медленно опускает карандаш.
— Иногда я ненавижу твою проницательность.
— Читать людей — моя работа.
Чесс поворачивается и прислоняется к стойке.
— Ты первый мужчина, с которым я живу.
— Для меня это тоже впервые. — коротко улыбаюсь ей. – Если честно, мне это нравится.
— «Пещерный человек», — фыркает она смеясь.
— Мы уже это выяснили.
Чесс озадаченно прикусывает губу.
— У тебя когда-нибудь бывали моменты сомнений?
Возможно, мне стоило обидеться, но это не так. Мы похожи больше, чем она думает.
— Конечно. Я чертовски испугался, когда понял, что мои чувства к тебе выходят за рамки просто влечения или дружбы. Но Декс как-то раз напомнил мне, что на футбольном поле нет места нерешительности, и глупо проявлять её в жизни.
— Глупо? — она приподнимает изящную темную бровь.
— Ну… — ухмыляюсь я. — Скорее это пустая трата сил, которые лучше направить на что-то другое.
Чесс отталкивается от стойки и подходит ближе. Жар скручивает низ живота, мышцы пресса сжимаются откликаясь. Она обвивает руками мою шею и приподнимается на цыпочки. Её поцелуй — томительная ласка и нежная признательность.
Скольжу руками к её восхитительной заднице и сжимаю. Чесс издает тихий горловой звук и прижимается теснее, лаская языком мою нижнюю губу, как конфету.
Волна похоти проходит через меня, раскаленная и тягучая, но я не могу сдержать улыбку у её соблазнительных губ.
— Ты ведь сейчас не пытаешься меня отвлечь, Честер?
Она слегка прикусывает мою губу, вызывая отклик в члене, а затем отстраняется, чтобы встретиться взглядом.
— Думаю, ты не осознаешь, насколько неотразим, Финнеган.
Девушка лениво рисует круги пальцами на моей шее, я прикрываю глаза и тянусь к ней, попробовать её губы снова. Она мурлычет от удовольствия. Мы теряемся в мягких, неторопливых поцелуях, пока она снова не заговаривает.
— Скажем так, подобное отвлечение — это дополнительный бонус.
Усмехаюсь и легонько шлепаю её по заднице.
Чесс взвизгивает и свирепо сверлит взглядом.
— Когда-нибудь отшлепаю по заднице тебя, Мэннус, посмотрим тогда, кто будет смеяться.
— Извращенка, мне нравится.
Чесс кладет ладонь мне на щеку.
— Поможешь перенести мои вещи?
Широко улыбаясь, я коротко её целую.
— Ладно, но сперва, давай хорошенько попрощаемся с гостевой кроватью.
— ДУМАЮ, нужно сменить матрас, прежде чем твои родители снова приедут, — говорит Чесс, вешая черное платье. – Как-то неправильно, что они будут спать там, после того, чем мы только что на нем занимались.
Усмехаюсь и ставлю на пол корзину с её одеждой.
— Не знаю, вообще я собирался установить там памятную доску. «На этом самом месте Финнеган Мэннус подарил Честер пять оргазмов и довел её до слез экстаза».
— Я думала, это ты рыдал.
— Это был эмоциональный момент.
Она забирает у меня корзину.
— Какие ящики мне занять?
Помещение гардеробной имеет форму квадрата с полками на двух стенах, подвесными стеллажами на двух других и массивным комодом высотой по пояс в центре.
— Я занял левую сторону. Почему бы тебе не взять правую? Просто позволь мне убрать кое-какие старые вещи из ящика.
— Звучит неплохо.
Достаю из верхнего ящика пачку старых корешков от билетов и программ студенческих игр, ностальгическое дерьмо, от которого никак не могу избавиться, и кладу их на комод.
— Думаю, нам стоит поставить здесь зеркало. Знаешь, такое перед которыми женщины надевают серьги и прочую фигню? У моей мамы есть такое в гардеробной…
Чесс издает тихий звук, и я оглядываюсь. Но она даже не смотрит на меня. Её взгляд прикован к комоду, а лицо бледное, словно девушка увидела привидение.
Мне требуется секунда, чтобы понять, на что она смотрит, но, когда до меня доходит, сердце болезненно сжимается. Среди вороха бумажек лежит УЗИ-снимок с надписью «фасолинка», нацарапанной сверху ярко-красной ручкой.
Воздух в комнате становится разреженным. Слышу, как колотится сердце, чувствую, как оно рвется из груди. Но не могу пошевелиться.
Ладонь Чесс скользит в мою.
— Финн.
Пальцы конвульсивно сжимаются, сдавливая крепче.
Чесс протягивает свободную руку, касаясь пальцами края снимка.
— Можно? — шепчет она.
Тупо киваю.
Она держит тонкий листок, словно драгоценность, поднося его поближе, чтобы рассмотреть. Меня пробирает дрожь. Не хочу к нему прикасаться. Но не могу отвести взгляд.
— Забыл, что положил его туда, — шепчу я, не зная, обращаюсь к Чесс, или к изображению. Я так небрежно бросил его в ящик, оставил лежать в темноте. Дрожащей рукой забираю фотографию у Чесс.
Это обычный УЗИ-снимок, на нём видно только контур, а не более современная, высокотехнологичная версия, которая показывает точное изображение.
— Бритт суеверно боялась увидеть лицо ребенка до рождения, — говорю я голосом, похожим на шуршание гравия. — Говорила, что некоторые вещи должны быть сюрпризом.
— Милый… — Чесс прижимается щекой к моей руке.
— Даже не знаю, сожалею об этом решении или нет.
Чесс обнимает меня за талию и прижимается к боку. Поворачиваюсь к её теплу и глубоко вдыхаю.
— Я в порядке, — говорю я. — Правда. Просто иногда становится грустно.
— Знаю, — отвечает она, поглаживая мой живот.
Большим пальцем касаюсь крошечного изображения.
Чесс снова заговаривает тихим, неуверенным голосом:
— Могу вставить его в рамку, если хочешь.
Долгое мгновение смотрю на свою малышку.
— Нет. — прочищаю горло. — Не думаю, что справлюсь… Нужно просто найти надежное место для него.
— Конечно.
Делаю еще один глубокий вдох, осторожно кладу листок на комод, подальше от беспорядка, и снова поворачиваюсь к Чесс, чтобы обнять её. Она крепко обнимает в ответ.
— Я переживаю за Бритт, — бормочу Чесс в волосы. — Но я сожалею, если её появление было слишком для тебя.
Чесс смотрит на меня снизу вверх.
— Никогда не извиняйся за подобное, — зеленые глаза изучают моё лицо. — Знаешь, это нормально — общаться с ней. Возможно, у вас получится поддержать друг друга, как никто другой.
— Ради Бога, не говори так.
— Что не говорить?
— Будто я могу поддержать её как никто другой. Мне ненавистна сама мысль, что Бритт страдает, но не думаю, что смогу ей помочь. По-моему,
