случится сердечный приступ. Я был значительно старше и вообще был чертовски чужим человеком, а тут появился на пороге с их единственной дочерью.
Мы ждали на улице, солнце вяло поднималось за полем красных и серых дымовых труб.
— Неужели они подумают, что я старый мерзавец? — ворчал я, когда с другой стороны двери послышался звук шагов по ковровому покрытию.
Даффи повернулась и удивленно посмотрела на меня.
— Почему они так должны подумать?
— Потому что между нами больше десяти лет разницы, — пробурчал я. — Киран знает, что мы женаты.
— Он не проронит ни слова, — заверила она, успокаивающе проводя ладонью по моей спине. — И они будут обожать мою новую…
Дверь распахнулась, и перед нами предстал мужчина лет шестидесяти, одетый в женский свитер, пушистые тапочки, которые явно принадлежали его жене, и старые школьные треники Adidas. Его сонное выражение лица исчезло при виде Даффи, сменившись изумлением и восторгом.
— Дафни-ду! — прокудахтал он, потянувшись к ней, а затем подбросил ее в воздух, словно она была малышом. Я в замешательстве наблюдал, как он опускает ее на землю и берет за руку. Она закружилась, как принцесса, развевая свое испачканное платье, словно подтверждая свое существование.
Он задыхался.
— Что ты… как ты…
— Прекрати, Тим, ты разбудишь маму. — Она хихикнула. Хихикнула. Кто она?
Он покачал головой.
— Я просто в восторге. Это самый лучший сюрприз.
— Мы прилетели из Нью-Йорка ночным рейсом и решили провести здесь выходные, — объяснила Даффи, сжимая его в объятиях, искрящихся радостью, теплом и любовью. — Все в порядке?
— В порядке? — прошептал он. — Я сейчас самый счастливый человек на свете.
Нет, это я должен смотреть, как счастлива твоя падчерица.
Глаза Тима метнулись ко мне.
— И кто же это?
— Тим, познакомься с Риггсом. Риггс, это Тим, мой отчим.
Я протянул руку, чтобы пожать ему. Он взял ее и сильно сжал, пытаясь утвердить свою власть.
Слишком поздно. Я уже осмотрел ее со всех возможных сторон. И с некоторых не очень возможных. Однажды она чуть не вывихнула лодыжку.
— А кто такой Риггс для тебя, дорогая?
Хороший, блядь, вопрос. Я сам был весь внимание.
— Королевская заноза в заднице, — ответила Даффи, уклоняясь от прямого ответа. Я внутренне застонал. Шутки уже устарели, и, как она любила замечать время от времени, я тоже. — Он также мой сосед по комнате.
Сосед по комнате. Это было совсем не приятно. Это я могу сказать точно.
— Разве ты не живешь в однокомнатной?
— Риггс ночует на моем диване, пока не найдет себе жилье.
— Эх… — Тим окинул меня долгим взглядом. Я мог читать его мысли. Почти сорок. Спит на чьем-то диване. Вот это победитель. — И он решил поехать с тобой? Посмотреть достопримечательности, да?
Разговор превращался из болезненно неловкого в катастрофически странный.
— Вообще-то, я только что достал два билета в Лондон, и, поскольку Даффи было где переночевать, у нас все получилось, — сказал я, вмешиваясь.
Складки на лбу Тима разгладились, и он кивнул.
— Логично. Ну, не стойте там! Заходите.
Мы вошли. Дом был не слишком обшарпанным, но Даффи была права: он не был похож на то, что можно увидеть в реалити-шоу Netflix. Тим предложил нам чашку чая, и я, черт возьми, молился, чтобы это не было каким-то кодом к ласканию моих причиндалов. Через несколько минут весь дом был на ногах. Миссис Маркхэм спустилась по узкой лестнице в флисовом халате и застонала, увидев свою дочь. Они бросились обниматься, плача друг другу в волосы и бессвязно бормоча, как воссоединившиеся военнопленные. Следующим был Киран, который прибежал в костюме взрослого Майка Вазовски, держа в руках полупустую банку арахисового масла и банку пива.
После того как все обнялись, поцеловались и поплакали (третьего я не сделал, что на данном этапе моего увлеченного существования было большим облегчением), мы сели за полный английский завтрак, который миссис Маркхэм каким-то образом приготовила за двадцать минут.
Я никогда не понимал английских завтраков. Картофель, бобы, сосиски и черный пудинг были ингредиентами обеда и ужина, если только твое представление о веселье не заключалось в том, чтобы забить свои артерии таким количеством жира, что им можно было бы наполнить ванну. Миссис Маркхэм также нельзя было обвинить в том, что она лучший повар на этой планете: сосиски были сырыми и холодными, картофель — полусырым, а черный пудинг… ну, если честно, я не думал, что кто-то сможет сделать его съедобным.
Тем не менее, пока мы все сидели за круглым столом, потягивая закуски, я начинал понимать плюсы всей этой семейной концепции.
— Значит, Би Джей не возражает, чтобы ты жила в комнате с таким лихим молодым человеком? — Миссис Маркхэм указала на меня своим ножом. Интересные манеры поведения за столом. Интересно, одобряют ли их Виндзоры? (прим. Виндзоры — царствующая королевская династия в Великобритании).
Даффи закатила глаза.
— Риггс не так уж и молод.
— Но он такой лихой. — Тим указал на меня вилкой с сосиской. — А Брендан…..ну, скажем так, я встречал и более уверенных в себе парней.
— Да, Дафф. — Киран откинулся на спинку стула, как жирный кот, и ухмыльнулся. — А Би Джея это не волнует? Я имею в виду, какой он парень?
Мы с Кираном обменялись знающим взглядом.
Даффи облизнула губы, покраснев.
— Он не против.
— А он все еще… как это называется? — Ее мама щелкнула пальцами.
— Отрицает свою редеющую линию волос? — с ухмылкой предложил Киран.
— Может, поторопиться и задать вопрос? — Настала очередь Тима спрашивать.
— Тибет, да? — закончила миссис Маркхэм.
— Катманду, — поправила Даффи, покраснев. — Он все еще в Азии, да.
Киран переключил свое внимание на меня.
— Итак, Риггс, чем ты занимаешься? — Он громко жевал, приоткрыв рот, как я подозревал, просто чтобы позлить людей. Он говорил так, будто мы не планировали и не осуществляли завоевание Шелби в последние несколько недель. Она здорово оттаяла. Ему даже удалось договориться с ней о свидании на следующей неделе.
Я потягивал свою порцию, не отрываясь от яичницы и хаш-брауна на своей тарелке.
— Я фотограф. — Но он уже знал это.
— Интересная работа! — оживленно сказала миссис Маркхэм.
— Но денег в ней немного, верно, сынок? — Тим отправил в рот жареный помидор черри.
— Не много, — подтвердил я.
Тим одобрительно кивнул.
— Хорошо. Мне нравятся люди, которые идут по зову сердца, не заботясь о зарплате.
Если бы только твоя падчерица была такого же мнения.
— Чем ты зарабатываешь на жизнь? — спросил я Тима.
— Исполняю самые сокровенные, самые страстные желания своего сердца. — Он широко раскинул руки. — Я делаю рыбу и чипсы.
Смеясь, я наклонился, чтобы похлопать его
