Джи фыркает, и я бросаю на него взгляд, заставляющий замолчать. Но на Джи это не действуют.
— Дарио, отвези меня в Destruction.
Брови Джи поднимаются, и он медленно поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Развлекаешься ночью в будний день. Нарушительница правил.
— Пусть Нико привезет Миллера в клуб, как только закончит работу.
— Я должен отдать должное этому политику. Он трудолюбив. — Я жду — но. — Но. — Вот оно. — Он не из нашего мира, Фрэнк.
— Он доказал мне свою лояльность.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я бы не хотел, чтобы чертов политик все развалил.
— Он не станет, — уверенно говорю я.
Музыка играет на полную катушку, в клубе полно народу. Джи проходит вперед и входит в VIP-зону.
— Я не был здесь с тех пор, как убили твоего отца, — говорит Джи и жестом подзывает нашего официанта. — Принеси нам бутылку Johnny Blue. — Официант молча выходит из VIP-зоны.
Я сажусь на диван и вытягиваю руки, наблюдая за танцполом. Поймав взглядом парня, который продает свое дерьмо в клубе, я указываю на него щелкаю подбородком.
— Он наш?
Джи сдвигается, чтобы лучше видеть.
— Нет.
Он встает и подходит к парню. Хватает его сзади за шею, выкручивает руку за спину и исчезает на десять минут. А я тем временем смотрю и наслаждаюсь музыкой, выпивая несколько бокалов.
Когда Джи возвращается, костяшки его пальцев покраснели, и он вытирает кровь с рук.
— Проблемы?
— Больше нет.
Я наливаю бокал и передаю ему. Вибрация в зале потрясающая, и люди, похоже, хорошо проводят время. Одна из женщин на танцполе постоянно спотыкается. Я жестом показываю одному из наших охранников.
— Видишь эту девушку? — Я указываю на пьяную женщину.
— Да? — отвечает он с глубоким рыком.
— С нее хватит. Проследите, чтобы она благополучно добралась до дома.
Охрана покидает VIP-зону, и Джи выпивает второй бокал.
— Ты размякла, Фрэнк?
— Она уязвима.
— Ты большая неженка.
Я закатываю глаза и поворачиваюсь, чтобы продолжить наблюдение за клубом. И тут вижу приближающегося Миллера. Его пиджак расстегнут, и он ослабляет галстук, пока Нико провожает его к VIP-зоне. Миллер останавливается у бара и заказывает напиток.
— Твой мальчик не слишком умен, не так ли? Он знает, что клуб принадлежит тебе и ему не нужно платить за выпивку? — говорит Джи и опрокидывает в себя еще одну порцию.
— Знает. — Я не могу стереть с лица чертову улыбку.
К Миллеру подходит девушка и что-то говорит ему. Он качает головой и делает шаг назад. Она придвигается к нему ближе.
— Вот дерьмо, — говорит Джи. — Мир полон тупых ублюдков, которым хочется умереть.
Я стою и смотрю, как Миллер делает еще один шаг назад. Он указывает в сторону VIP-зоны, а девушка даже не поворачивается, чтобы признать меня. Она проводит пальцем по его руке, и он отшатывается. Все, что я вижу — это красное: какая-то шлюха думает, что может трахаться с моим мужчиной. Я целеустремленно направляюсь прямо к Миллеру.
— Она тебя беспокоит? — говорю ему, вторгаясь в ее личное пространство.
— Я просто хотела сказать, что, если ему станет скучно… — Цыпочка щелкает языком, пробегаясь глазами по моему телу. — Я буду там, детка. — Она кладет руку на грудь Миллера.
Мои глаза расширяются, кровь закипает от ярости. Я хватаю ее за волосы и бью головой о стойку.
— Не смей, блядь, трогать то, что принадлежит мне, — говорю я.
Девушка подносит руки к носу, который, судя по количеству сочащейся из него крови, скорее всего, сломан.
— Ты сломала мне нос.
— Считай, что тебе повезло.
Миллер берет свой напиток и протягивает бармену деньги. Но бармен отказывается от них, взмахнув рукой.
— Ты услышишь от моего…
Я хватаю ее за волосы и дергаю вниз.
— Еще одно слово, и я выпотрошу тебя, как рыбу. Здесь. — Свободной рукой хватаю ее за киску. — Здесь. — Провожу рукой по ее горлу. Я отпускаю ее волосы и наклоняюсь, чтобы прошептать: — Не шути со мной.
Ее глаза краснеют и расширяются, и она хватается за горло.
— Я…
— Все в порядке? — спрашивает Джи, обходя меня справа.
— Возьми копию ее документов и вышвырни вон. — Я поднимаю предупреждающий палец. — Если когда-нибудь увижу тебя снова. — Я останавливаюсь и провожу большим пальцем по горлу. Смотрю на Миллера и жестом приглашаю его следовать за собой. — Какого черта?
— Мне кажется, кое-кто немного собственник.
Я удивлена тем, как спокойно он отнесся к случившемуся. Я думала, что он может испугаться, но, судя по его невозмутимому виду, это его не обеспокоило.
— Ты не расстроен?
— Как я могу быть расстроен, когда женщина, которую я люблю, готова убить ради меня?
Я останавливаюсь и кладу руку ему на предплечье.
— Что?
— Я люблю тебя, — говорит он без запинки или раскаяния. Он отшатывается назад, когда я бью его по лицу. — За что?
— Любовь для кисок.
— Ты хочешь сказать, что не любишь меня? А что, блядь, тогда произошло с девушкой? — Он показывает через плечо.
— Никто не трогает то, что принадлежит мне.
На его губах играет глупая ухмылка.
— Значит, ты меня любишь?
— Если ты хоть слово скажешь об этом разговоре кому-нибудь, я, блядь, разрежу твой член на куски и сделаю из них пиццу пепперони.
— Ты бы этого не сделала. Ты слишком любишь мой член. — Его ухмылка становится еще шире, и этот засранец подмигивает мне.
— Что ты ухмыляешься? Не искушай меня.
— Ты действительно любишь меня.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, но я отстраняюсь. Поворачиваюсь и подхожу к бутылке с виски. Отражение Миллера, в зеркальной задней стенке за диваном, гордая и громкая улыбка на губах.
Как, черт возьми, я сюда попала?
