не так ли, Эбби? Так что, думаю, ты наконец-то исполнила своё желание, — говорит Ричард так, словно он является частью этого чрезвычайно личного разговора. — Но, чёрт возьми, ты снова стала одеваться как шлюха, не так ли? Боже, разве я не обучил тебя лучше? — спрашивает он. Мне хочется блевать.
Воспоминания о тех годах, когда он говорил мне всякое дерьмо, о том, как он разбил мою самооценку в пух и прах, возвращаются в полную силу.
Зачем я надела это платье?
— Обучил её? — спрашивает Дэмиен, его пальцы впиваются в моё бедро. Возможно, в реальном мире это было бы больно, но сейчас я живу в кошмаре, и это единственное, что удерживает меня на земле.
И если это последнее прикосновение Дэмиена, надеюсь, оно оставит синяки.
— Разве она не говорила тебе? Я много лет пытался сделать из неё хорошую жену. Заставить её одеваться подобающим образом, быть тихой и красивой. Но нет. У неё никогда не было такой способности. Как жаль. — Его глаза осматривают меня с ног до головы. — Я бросил её на Хэллоуин, знаешь ли. Она собиралась прийти на корпоративную вечеринку одетая как шлюха. — Его глаза путешествуют по моему телу, жадно пожирая мои обнажённые ноги и изгибы. — Прямо как сейчас.
— Хэллоуин, — говорит Дэмиен, и в его голове работают шестерёнки. Он собирает воедино то совпадение. Аккаунт, который я создала на Хэллоуин, и свайп, который он сделал в ту же ночь.
— Дэмиен, пожалуйста, позволь мне…
— Боже, вот это новость! — говорит Ричард с пьяным смехом. — Ты не знал. Боже, какое у вас мастерство, сэр. Чёрт. Даже не смог сказать, что она была проституткой, наряженной, чтобы произвести на тебя впечатление. — Он поворачивается ко мне, в его глазах яд.
— Ты думала, что сможешь победить? Думала, что сможешь победить меня? — спрашивает он меня, как будто он какой-то чемпион в игре, которую мы все проигрываем. — Ты жалкая, Эбби. Всегда такой была. Неудачница, которая так и не повзрослела. Ты никогда не стоила того времени, которое я потратил на тебя.
Что-то во мне щелкает.
Я теряю всякое представление о реальности, о приличиях. Забываю, где мы находимся, в шикарном, дорогом зале для вечеринок, заполненном самыми влиятельными людьми Нью-Йорка.
Я забываю, что Дэмиен рядом, что я должна забыть Ричарда и попытаться спасти то, что могу.
Вместо этого я нахожу себя.
Я нашла последний кусочек головоломки, которую собирала два месяца.
Когда я встретила Ричарда, я была цельной. Прекрасный портрет с изъянами, который был свидетельством моих мечтаний, надежд и жизни, которую я прожила до этого момента.
Ричард увидел эту красоту и решил, что небо не того оттенка синего. Он попросил меня исправить это.
И я исправила.
Потом деревья были не того сорта, поэтому он замазал их, заклеив вырезками из журналов, чтобы увидеть то, что он хотел.
И я позволила ему.
Затем он взял ножницы, разрезая и придавая форму, отбрасывая не понравившиеся ему части, пока просто не забраковал весь проект и не выбросил его.
Он выбросил меня.
И я потратила два месяца на поимки этих кусочков, склеивая их скотчем, пьяными ночами с подругами, краской для волос, горячим какао в снегу, билетами на «Рокетс» с сестрой и хаотичным планом по возвращению меня.
Я думала, что нашла их все, что я нашла все обрывки, что я целая и нахожу, ту, на кого я похожа со шрамами, складками, слезами и клеем.
Но Ричард оставил часть себе, как трофей.
И находясь здесь, в этом зале с ним, я получила его обратно.
Интересно, может быть, всё это время я меньше стремилась к мести, а больше — к тому, чтобы вернуть последний кусочек себя?
Я открываю рот, и всё вываливается наружу.
— Знаешь что? Пошёл ты, Ричард. Ты прав. Я сделала всё это, чтобы поиздеваться над тобой. Ты раздавил меня. Я потратила годы, ожидая, когда ты примешь на себя обязательства, потратила столько времени впустую, делая всё для тебя, а тебе было всё равно. Столько ночей я засиживалась допоздна, когда ты работал над важным делом, чтобы убедиться, что у тебя есть еда и кофе. Ночами я не спала, ожидая твоего возвращения домой, когда ты гулял с парнями, возможно, трахая какую-то другую женщину. Все твои двусмысленные комментарии, которые ты мне давал, я воспринимала как гребаные советы. Я думала, что это то, что мне нужно сделать, чтобы заставить тебя взять на себя обязательство, чтобы ты, блять, полюбил меня. Похудеть. Одеться по-другому. Сделать чёртов ботокс. Говорить тише. Покрасить волосы. Я стала меньше для тебя. Потому что я думала, что если я стану меньше, ты дашь мне больше. — Я отхожу от Дэмиена, приближаясь к Ричарду.
Путы оборвались, пока я выстраивала новую версию себя, и я свободна.
Та последняя ниточка, которую Ричард привязал ко мне за те годы, что мы были вместе, чтобы удержать меня в своей хватке, исчезла.
И я свободна. Я цельная.
Может быть, в этом и был истинный смысл всего этого. Чтобы освободить меня.
— Но ты никогда не давал мне больше. Ты просто продолжал брать и брать, ожидая всего. Ты оставил меня на обочине дороги в костюме на Хэллоуин, плачущею, потому что разбил мне сердце, и уехал, потому что не хотел получить гребаный штраф за парковку.
— В этом всё дело, не так ли? — Ричард закатывает глаза, с его губ слетает пьяная насмешка. — Господи, Эбби. Повзрослей. Чего ты хотела, вежливого разговора в своей квартире?
— Да, придурок! — кричу я, размахивая руками. — Да! Это то, чего ждут нормальные люди! Это то, что нормальные люди делают, когда встречаются четыре года и внезапно заканчивают отношения!
— Боже, так чертовски драматично. Ты всегда делала всякую хрень ради внимания, пытаясь заставить меня заботиться о тебе. — Из небольшой толпы, которая начала формироваться, раздаётся шумный вздох, и, проклятье, теперь есть толпа, чтобы посмотреть, как я разбиваюсь вдребезги.
— Вот оно, Ричард. Тебе было всё равно. Тебе было всё равно, и ты использовал меня, потому что я была удобна,
