всем вместе запечатлеться у родного дома, – закончил Иван Петрович показ своих фотографий.
– Здорово придумала наука фотографии с живых людей делать, – восхитился отец. Жаль, я не догадался запечатлеться с женою и детьми, когда ты ещё малышом был. Можно ведь было сделать это в Мстиславле – там как раз объявился фотограф, но помнится мне, что мать твоя воспротивилась, что негоже с живых людей делать картины, будто иконы, потому и нет таких фотографий: ни тебя, Ваня, ни твоей матери, царство ей небесное.
– А жена твоя, Ваня, на вид простенькая женщина, но с умом, видно по взгляду, и любит тебя, коль детей нарожала подряд.
– Надеюсь, внуков увидеть вживую, а не по фотографиям, если доживу до Вашего приезда. Поторопись, Ваня, стар я становлюсь, чувствую, что лет пять-семь ещё протяну на этой земле, если беды какой или болезни не случится, а там и время наступит стучаться в райские врата, как говорится в книге «Закон Божий», что читаю вечерами перед сном. Пойду, пожалуй, отдохну после обеда и фотографии эти посмотрю повнимательнее, если ты не возражаешь.
Иван Петрович не возражал, и отец с Фросей ушли в свою спальню, прихватив фотографии, а он остался сидеть за опустевшим столом, вспоминая те обстоятельства, при которых были сделаны фотографии. Незаметно накатила дрёма, и он тоже ушёл в спальню и заснул крепким послеобеденным сном, как это бывало с ним в младенчестве.
Вечером отец и Фрося вернули Ивану фотографии, сказав, что рассмотрели их внимательно и ещё раз решили, что Ивану повезло с выбором жены: даже с фотографии от нее исходит тёплое спокойствие взгляда и в жизни, конечно, Анна является надёжной опорой мужу и детям.
Фрося, сама бездетная, любила порассуждать о детях в семье и потому сказала Ивану Петровичу следующее: – Многие жёны, обзаведясь детьми, ставят заботу о них выше заботы о муже, что является совсем неверным и может испортить супружескую жизнь.
Дети в семье есть благодаря мужу, и муж всегда для жены должен быть главной заботой и любовью. Тогда забота о детях будет для родителей делом само собою разумеющимся. А увидит муж, что жена только о детях и думает, не обращая на него никакого внимания, и у него начинает портиться отношение к жене, он начинает искать внимания где-то на стороне, и тогда семья рушится.
Дети вырастают и уходят в свою жизнь, а муж и жена остаются в одиночестве без приязни друг к другу на старости лет, и это получается уже не супружество, а сожительство чуждых меж собою мужчины и женщины.
Иван Петрович согласился с этими доводами бездетной Фроси, пояснив, что его Анечка не такая, и он для жены всегда на первом месте в её сердце и семейных заботах.
Неделя под крышей отчего дома пролетела незаметно. Иван Петрович бродил днем по окрестностям, вспоминая забавные случаи из своего детства, что происходили в этих местах с ним, барчуком, и с его друзьями-крестьянами. Этих друзей уже не было здесь и в его прошлый приезд, а сейчас и подавно никто не слышал, не видел, и не знал об их судьбе и участи в годы войны и перемен.
Людские жизни, как снежинки, падали на раскаленную войною и смутою землю русскую и исчезали бесследно в потоке времени и событий планетарного масштаба; что уж там жизни трёх крестьянских детей, выросших в эпоху перемен и сгинувших в этих переменах уклада и смысла жизни простых людей из глухих сел и деревень.
Иван Петрович иногда заводил разговоры с отцом о его жизни в прошлые времена, когда тот был молод: чем он жил, и к чему стремился, как дворянин, когда его отец, Фрол Григорьевич – дед Ивана Петровича, был мелкопоместным дворянином и имел крепостных крестьян в этом селе, возможно дедов друзей Иванова детства.
Петр Фролович охотно рассказывал о делах минувших лет: как он служил офицером, кутил, играл в карты и любил продажных женщин, потом остепенился, женился на Ивановой матери, обзавелся детьми, потом вступил в наследство этим домом-усадьбой, вышел в отставку и живёт здесь почти сорок лет, и ничуть о своей жизни не сожалеет.
Желаний и мечтаний своих в те годы, отец не помнил или не хотел говорить о несбывшемся. Конечно, как и всякий служака, он втайне мечтал стать генералом, но понимал всю несбыточность этой мечты ввиду захудалости своего дворянского рода: даже участие в русско-турецкой войне за освобождение болгар, ему – артиллеристу не помогло выдвинуться в чины выше капитана.
Как-то днем в усадьбу пришла сестра Лидия, принесла очередную корзину с провиантом, как сказал отец по армейской привычке. Они вчетвером посидели на веранде за самоваром, попили чаю, поговорили о делах и заботах, вспомнили былые годы, радости и горести, и к вечеру Лидия ушла, вполне довольная проведенным временем с отцом и братом.
После ухода Лидии, ободренный мирными отношениями отца с дочерью, Иван Петрович предупредил отца, что дня через два и он тоже соберется в обратный путь: здесь, как он убедился, жизнь в усадьбе вполне налажена, хотя и не отличается достатком, а там, в Вологде, у него жена Анна с младенцем на руках, и потому душа его тянется к детям, чтобы провести свободные дни в семье, пока не начались занятия в школе.
Петр Фролович огорчился столь быстрым отъездом сына, но, понимая его тревожность за семью, возражать не стал, и через два дня, попутной лошадью Иван Петрович отправился из гостей в обратный путь, через Мстиславль, возвращаясь из Белоруссии, где теперь проживал отец, назад в Россию, в древний город Вологду, где он собирался жить долго и счастливо в своей семье, состоящей из семи душ человеческих: он с Аней, их трое детей и тесть с тёщей.
Пётр Фролович с Фросей проводили повозку за околицу, наказав Ивану обязательно приехать сюда с детьми и женою, как только позволят обстоятельства, и не затягивать этот приезд на долгие годы ввиду преклонного возраста отца.
Обратная дорога заняла три дня, потому что один день Иван Петрович провёл в Москве, где, по просьбе тестя, навестил его друга-революционера, чтобы выразить благодарность за содействие в назначении пенсии Антону Казимировичу.
Революционер этот, Фёдор Иванович, оказался крепким стариком, который, выслушав историю странствий Ивана Петровича, свёл его вечером со своим знакомым большевиком, по имени Дмитрий, из иудеев, входившим в верхушку партии большевиков, и попросил повторить рассказ о перипетиях судьбы дворянина и офицера, ставшего лояльным партии большевиков, опирающейся исключительно на рабочих и крестьян.
Дмитрий Дмитриевич тоже с
