в разное время группами и в одиночку, часто с подложными документами и под гримом, разными путями, но всегда рискуя жизнью, просачивались через большевистские кордоны к окраинам империи, где организовывались открытые вооруженные фронты борьбы за “нашу» Россию”».
Инженер-механик мичман Н.Кадесников сам, через некоторое время, уже сражался на Южном фронте Белой борьбы.
Бруно Садовинский принял твердое решение пробираться на Север, в Архангельск, и с оружием в руках бороться с большевиками.
Тяжелые переживания всего произошедшего в стране и на флоте, поиск своего места в событиях весны, лета и осени этого чудовищного, кровавого 1917 года, привели Бруно-Станислава Адольфовича Садовинского к продуманному, выстраданному и осмысленному решению, которое неумолимо вело его к трагическому концу… Но, смелые люди всегда надеются на лучшее. Его воля, его характер, его воспитание и понимание человеческой гордости и офицерской чести предопределили тот выбор, который он сделал.
Но был и другой путь. Путь, которым пошел его сослуживец по миноносцу «Расторопный», мичман А.А.Перротте. Путь служения большевикам, который довел Александра Александровича Перротте до глубокой, уважаемой старости в СССР.
Военный историк С.Волков в своей работе «Трагедия русского офицерства» всесторонне исследовав вопрос о причинах службы некоторых офицеров российской армии и флота у большевиков, писал:
«Служба офицеров партии (большевиков), проявившей себя как главный враг и ненавистник офицерства, была, конечно, явлением в принципе вполне противоестественным…
Для человека, воспитанного в понятиях русского офицерства, в принципе было невозможно полностью их отбросить и “переменить веру” в такой степени, что бы сознательно бороться за прямо противоположные идеалы, откровенно отрицающие не только престол, но и веру и отечество. Это ведь только через двадцать с лишним лет под давлением объективных обстоятельств новые правители (большевики) стали поговаривать о патриотизме.
Тогда же цели (большевиков) формулировались с предельной откровенностью и никого вводить в заблуждение не могли: разрушение исторической российской государственности “до основания” и построение на ее обломках путем мировой революции “земшарной” республики Советов. России совершенно определенно противопоставлялся Интернационал. Поменять искренне одно на другое настоящий русский офицер не мог, ни при каких обстоятельствах».
С.Волков различал четыре основные группы бывших офицеров служивших у большевиков, мотивы службы этих групп у красных:
«Первую — составляли лица, служившие по идейным соображениям, т. е. в той или иной степени разделявшие коммунистические убеждения. Но такие люди были в большей степени большевиками, чем офицерами, они придерживались своих, весьма левых убеждений и до того, как, попав во время войны в армию и имея соответствующее образование, получили офицерские погоны. Принадлежность к офицерству была для них лишь случайным и временным обстоятельством.
Вторая — представляла тип беспринципных карьеристов, почувствовавших в условиях дефицита специалистов возможность выдвинуться при новой власти.
Третья — включала в себя лиц испытывавших в отношении большевиков те или иные иллюзии, и считавших, что служа у большевиков, им удастся, овладев военным аппаратом, свергнуть их власть.
Четвертая группа, самая многочисленная, состояла из лиц, насильно мобилизованных большевиками и служивших под угрозой репрессий в отношении семей или просто, ввиду отсутствия средств к существованию… Поэтому далеко не все представители русского офицерства приняли участие в борьбе за российскую государственность против коммунистического Интернационала в годы гражданской войны, предпочтя по соображениям личного порядка отречься от своего прошлого и профессии и остаться в стороне от нее, а многие (пусть в большинстве и по принуждению) даже сражались на стороне разрушителей России против своих недавних сослуживцев».
Два офицера одного корабля, почти ровесники, оба выходцы из одного дворянского сословия, воспитанники одного Морского корпуса, но какие разные жизненные пути! Вы скажете — судьба, а я скажу — воспитание и характер. Воспитание нравственности, твердости духа, здорового честолюбия, гордости за свое офицерское звание. Воспитание понятий офицерской чести и долга, любви к Родине.
Нравственный, свой внутренний закон, был и у лейтенанта БруноСтанислава Адольфовича Садовинского: честь, отвага, верность…
В жизни всегда есть место выбору… В конце концов, каждый выбирает себе свой «крест» и несет его по жизни сам, до конца.
Дальше, дорогой читатель, судить вам…
В течении ХХ века Российский военно-морской флот вновь был поставлен в унизительное положение в конце 90-х годов. Через 90 лет, история чудовищным образом повторилась, когда в СССР началась мелкобуржуазная перестройка.
В массовом порядке открывались кооперативы, частные кафе и и рестораны, «теневая» экономика советского подпольного рынка, начинала выходить на свет.
Плановая экономика государства разваливалась, принося с собой пустые прилавки магазинов, потерю управления страной и отсутствие финансирования армии и флота. Могучий, океанский, ракетно-ядерный советский военно-морской флот разваливался на глазах…
Работая над этой книгой, я прикоснулся не только к судьбам некоторых офицеров Российского императорского флота, но и к истории кораблей, на которых эти офицеры служили. Читая вахтенные журналы эсминца «Расторопный», вглядываясь на фотографиях 1916 года в вязь букв названия на его борту, имя «Расторопный» врезалось в мою память. И вот, когда я находился по делам на судостроительном заводе «Северная верфь», и мне в глаза бросилось наименование стоящего у стенки боевого корабля — «Расторопный». Судеб морских таинственная вязь опять чудесным образом связала прошлое и настоящее, флот 1917 года и флот нынешний. Ведь на корме, стоявшего у стенки эскадренного миноносца «Расторопный», развивался, как и 90 лет назад, Андреевский флаг.
Сложной и тяжелой оказалась судьба последнего, из славной семьи миноносцев, с гордым именем «Расторопный». Корабль проекта 956, разработанного Северным проектно-конструкторским бюро, был заложен на Ленинградском судостроительном заводе имени А.А.Жданова. Спуск его на воду состоялся 4 июня 1988 года.
Эскадренный миноносец «Расторопный» вошел в состав Краснознаменного Северного Флота 28 февраля 1991 года. С этого времени за кормой «Расторопного» остались десятки тысяч океанских миль, не одна боевая служба, успешно выполненные ракетные и артиллерийские стрельбы, минные постановки. В период с 11 по 15 октября 1993 года эсминец «Расторопный» посетил с дружественным визитом порт Тулон во Франции.
«Расторопный» перешел с Северного флота и стал в плановый средний ремонт на судостроительный завод «Северная верфь» в начале ноября 2000 года. Это были годы, когда флот практически не финансировался. Экипаж «Расторопного» вел минимальные ремонтные работы собственными силами. Уже около десяти лет, некогда красавец, эсминец «Расторопный», весь в подтеках ржавчины и облезшей краски, находится у причала «Северной верфи» в Санкт-Петербурге. Корабль еще жив, на его кормовом флагштоке еще развевается Андреевский флаг, но он медленно умирает…
В декабре 1917 года зима разыгралась не на шутку. Корабли Балтийского флота, как и в прошлые годы, вмерзли в лед, но их базирование в Гельсингфорсе больше не было заслуженным отдыхом после боевых походов.
Финляндию лихорадило. Она болела революцией. И,
