Но… У Кивы тоже были дорогие ей люди. И к счастью или к сожалению, Тильда входила в их число. Пока Кива жива, она сделает все возможное, чтобы Тильда тоже жила.
Не дай ей умереть.
Киве не нужно было еще одно напоминание.
И даже первого не требовалось.
Она придвинула стул поближе к Типпу и, крепко сжав руку Тильды, начала рассказ о том, как познакомились ее отец и мать. Смела ли она надеяться, что, раз Тильда в прошлый раз запомнила ее историю, то услышала и мольбы Кивы вспомнить о родных? Вспомнить о том, что она нужна им живой, и бороться за свою жизнь?
– А она и правда т-тебе небезразлична, – сказал Типп позднее вечером, когда Кива кормила крыс очередными образцами. Типп пытался помочь, но больше мешался и играл с грызунами, чем держал их.
– Кто? – переспросила Кива, не вслушиваясь.
– Тильда, – ответил Типп. – Я в-видел, как ты смотрела на нее, когда р-рассказывала историю. Она, кстати, здоровская. О р-родителях ты ничего никогда не рассказывала.
– Было бы что, – Кива попыталась напустить в голос пренебрежения, просто чтобы облегчить боль, возникавшую каждый раз при мыслях о потерянных матери и отце. Потерянных сестре и братьях.
Типп понял, что настаивать не стоит, и вернулся к первому вопросу.
– Что в ней т-такого? В Т-Тильде? Ты до сих пор помогаешь ей, п-потому что не хочешь видеть смерть еще одного з-заключенного, особенно ес-если можешь ему помочь? Так ты, кажется, г-говорила?
В ответ на его любопытство Кива к своему удивлению проговорила:
– Да, и это тоже. Но… – Она примолкла и тихо добавила: – Она напоминает мне одну мою старую знакомую.
Типп развернулся к ней. Его синие глаза застилали слезы.
– Я не был ув-уверен, заметила ли ты. Не х-хотел ничего говорить, б-боялся, что просто делаю из мухи слона.
Кива отбросила еду, в которую замешивала лишайник из подземного водоема, и шагнула к мальчику.
– Типп…
– Я не ср-сразу понял, но потом ты ее о-отмыла… – Типп быстро вытер глаза. – Она т-так похожа на маму.
Кива раскрыла руки, и Типп выбрался из крысиного загона в ее объятия. Он не плакал, но их все равно окутала его печаль.
– Инеке бы тобой гордилась, – тихо прошептала ему Кива. – Ты и без меня это знаешь. Она бы очень гордилась.
Хоть убей, Кива понятия не имела, что знакомого нашел Типп в Тильде. С его покойной матерью Мятежную королеву объединял только возраст и темные волосы. Но может, для Типпа этого было достаточно. Когда умер Керрин, Кива тоже еще много лет находила его черты в каждом мальчишке.
– Я просто… очень рад, что ты о ней заботишься, – промолвил Типп. – Даже если она мне н-не мама, мне важно, что ты изо всех сил стараешься ей помочь. – Он отодвинулся от Кивы и, шаркая ногами, признался: – Помню, я р-расстроился, когда ты взяла на себя ее приговор, но т-ты правильно поступила. И с Ордалиями т-т-ты хорошо справляешься, так что завтра н-наверняка все тоже пройдет отлично.
У Кивы внутри все перевернулось при мысли о завтрашнем испытании, а потом сжалось при осознании, что если она выживет завтра и через две недели, то сможет покинуть Залиндов. Вместе с Типпом и Тильдой.
Но без Джарена и Наари. И без Мота.
При мысли о старике Кива перевела взгляд на лабораторный стол, где стояла маленькая склянка с молочно-белой жидкостью, которую бывший аптекарь принес сегодня днем. Всю неделю он захаживал в медицинский сад Кивы, бормоча себе что-то под нос. Сегодня он наконец-то вручил ей свое зелье и сказал:
– Выпей его завтра с утречка. Только не спрашивай, что в нем – уверяю, ты знать не хочешь. Только нос сперва заткни, а то ж не проглотишь.
– Мне бы все же хотелось, чтобы ты рассказал побольше, – Кива смерила склянку подозрительным взглядом.
– Частенько люди тонут от паники или усталости, значит, верно, на то расчет и будет, – пустился в объяснения Мот. – Вот кинут тебя в подземный водоем и скажут «переплыви» – ты ведь плавать умеешь, да? – так это варево телу твоему поможет. Продержишься дольше, без спазмов и судорог. Я пытался туда и для спокойствия что-нить добавить, но, э, ингредиенты худо смешались. Так что будь добра, с эмоциями своими как-нить сама справляйся.
Пожелав ей удачи, Мот сообщил, что начнет думать о средствах для Ордалии землей. Кива была благодарна ему за то, что он верил в нее, но к тому моменту, когда он на прощание помахал ей рукой, она уже слегка задыхалась от тревоги.
Тяжело будет оставить Мота в тюрьме, переживи Кива все четыре Ордалии. Однако ни для него, ни для Джарена она совершенно ничего не могла сделать. В отличие от Типпа и Тильды, жизни которых зависели от ее, пусть даже они об этом и не догадывались.
– Конечно, она мне небезразлична, – ответила Кива Типпу сквозь все тревожные мысли. – Я рада, что и тебе тоже.
Типп кивнул.
– Это п-правда! Когда куда-нибудь уходишь, можешь с-смело оставлять на меня все заботы о Тильде. Я за ней ухаживаю не хуже тебя!
– Спорим, даже лучше? – Кива поправила его непоседливую рыжую челку. – Уверена, ты ее любимчик. Точно тебе говорю.
Типп заулыбался.
– Ну, н-не хотелось бы себя нахваливать…
Кива рассмеялась и снова повернулась к образцам. В тоннели она так и не вернулась: была еще надежда, что после сна Тильда снова очнется с ясным умом, однако та, как и ожидалась, снова впала в беспамятство. Ожидание Кива скрасила опытами. В обычных обстоятельствах она бы отложила это дело на следующий день, но там ее уже ждала Ордалия, и тратить время попусту не хотелось.
Впрочем, с утра, прямо перед Ордалией, Кива собиралась зайти с Наари в тоннели. Времени у них будет немного: вернуться следовало до того, как за ней явятся, однако Кива полагала, что как-нибудь они внутрь да проберутся.
Но наутро все планы нарушил фургон с новыми заключенными. Поскольку первым делом их отправляли в лазарет, Киве пришлось остаться: надо было всех осмотреть и вырезать метки на ладонях, так что времени на сбор образцов не осталось. Радовало одно: новые заключенные отвлекли Киву, и она, не позабыв выпить вонючее зелье Мота, уже практически не считала минуты до Ордалии.
Всего новых заключенных оказалось четверо: трое мужчин и одна женщина, все разных возрастов и цвета кожи, из разных уголков Вендерола. Все они были здоровы, так что, похоже, везли их не издалека: все-таки до конца зимы оставалось еще почти четыре недели. И все же Кива была удивлена. С начала зимы в Залиндов привезли только Джарена, двух его мертвых спутников и Тильду, а также королевскую свиту к первой Ордалии, но они не в счет: их путешествие прошло значительно приятней, чем поездка заключенных.
Новоприбывших одного за другим запускали в лазарет, где она их осматривала, вырезала метку и отправляла восвояси, как делала годами. Типп носил ей свежую воду и подавал пепел корнеперца, а потом помогал новичкам одеться в тюремную форму.
