Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
буду!
Подошедший Пётр жестом остановил пытавшуюся возразить наставницу. Он посмотрел на Третку, подобравшую тряпку и со злостью вытирающую стол, и пробасил:
– Третка, ты бы перестала скандалить. Нам ведь дадено умение «зовущих» чтоб мы и людей обучали этому, и селение наше продолжали развивать. Я ж не бросил работать и до сих пор мы артелями снабжаем всех жителей уловами, да ещё сколько вымениваем на нужности наши. А просто сидеть и уходить в видения, это не рост, а упадок, как нас Разум поучал. Ты же о каких-то забавах детских только червей просишь.
– Да, дядька Пётр! Просила и буду просить! – звонко возразила Третка, продолжая с силой оттирать следующий стол. – Я ж ведь нигде, акромя нашего селения, не была, а черви меня по миру нашему водят, или как показывал Разум – по планете нашей. Так я хоть на сальдарцев посмотрела, да чем они живут и промышляют. И не ведомо мне было, что все люди у нас только тонкие полоски земель заселяют всяк в свою сторону за стыками миров. Да и не так уж и много нас. И что большая вода только у нас есть, а в Сальдаре пески одни, считай. Всё ж так интересно! Это и есть моё самое, что ни на есть, развитие! Этим и делюсь с другими и рассказываю им. А коли не было бы им интересно слушать, так не донимали бы они меня своими просьбами рассказать о новых видениях.
– Вот в этом то и беда твоя, Третка! – не выдержав, снова вступила в разговор Анна. – Тебе только внимание общее надо, чтоб восхищались рассказами твоими! Вот посмотри на нас с Вайзой! Мы же без работы ни мгновения не сидим. С детьми, вон, сразу после утреннего перезвона и трапезы нянчимся, и обучаем их письму со сложением. Думаешь, меня детки не упрашивают рассказать про видения? Упрашивают! Но я о них рассказываю только после того, как детишкам урок задаю, а потом ещё и зову обучаю. Да ещё и врачевать успеваю при этом! Но ты же ткачиха и вышивальщица, каких в Полунгаре поискать ещё надо. Все твои работы вмиг разбирают. А что ты за последний мах[2] наменяла? Отвечу за тебя – ничегошеньки! Только твой молодой муж, Песко, который такой же «зовущий», как и мы с тобой, тебя и кормит. Но он ещё и рыбак отменный, дело своё не бросивший, да ещё всей торговлей и контролем по ней заведует в селении! Думаешь его не донимают, чтобы он свои видения рассказал? Ещё как донимают! Но для него важнее дело делать, а не языком трепаться.
Раскрасневшаяся от работы Третка злобно взглянула на Анну, протёрла последний стол, села за него и, сердито отвернувшись, пробурчала:
– Все столы надраила, наставница Анна. Что теперь делать велишь?
К Третке подошла мать Вайза, ласково погладила ту по плечу и негромко сказала:
– Ты вот зря злобу вымещаешь на Анне. Она ведь правильно тебе указывает.
Немного подумав, мать Вайза вдруг присела рядом с Треткой и, глядя с весёлым прищуром, тихо спросила:
– А не хочешь ли ты не просто рассказывать о видениях своих, но и показывать их тем, кто свечения не видит?
– Это как? – удивленно вскинула брови девушка и, внимательно глядя на собеседницу, сдула прядь волос с пухлой щеки.
– Да так! – не унималась Вайза, – Помнишь, как Хлада нам через себя те картины кровавые показывала? Мы ведь мы её за плечи да руки держали, а она свои видения от червей передавала нам, так что видели все и даже те, кто стоял далеко. Может и тебе попробовать? Так ты свои навыки «зовущей» и взрастишь.
Третка сияющими глазами смотрела на Вайзу и не находила слов. Наставница Анна, слышавшая разговор, также подсела за стол и с улыбкой сказала:
– Мудрая ты, мать Вайза, хоть и не «зовущая»! Ведь всё ж на поверхности было, а я вот и не додумалась такого совета дать.
Анна перевела взгляд на Третку и, подмигнув, предложила:
– Давай прям сегодня попробуем и я помогу тебе. Вот только надо решить, что будем просить червей показать?
Пётр, после упрёка Третке и своего упоминания рыбацкого промысла, не стал слушать дальнейший разговор и ушёл к себе в дом, хмурясь от невесёлых дум и укрывая лицо от пронизывающего ветра со снегом. Вновь ему, словно ножом по сердцу, резануло воспоминание о волнах и родном баркасе, который он теперь видел лишь отходящим или заходящим к пристани, под командованием Яки. Вот где была настоящая работа, а не постоянные подсчёты да распределения уловов. Вот куда рвалась душа рыбака! Ему нужен был открытый и безбрежный простор, окружённой кромешной тьмой, лишь изредка высвечиваемый сиялками в фонарях на носу и мачте. Да чтобы ветер раздувал паруса и солёные брызги хлестали в лицо. Вот что он потерял! Уже, считай, как три маха не выходил в чёрную воду Пётр. Да ещё и непрощённая обида Ригеля, с его предупреждением терзали его не меньше. Он уже пожалел, что рассказал Арги об этом. Именно жена настояла на том, чтобы оставил Пётр свои плаванья, да работой на берегу занялся, которой у того становилось с каждым оборотом всё больше. Единственной радостью предводителя рыбаков оставалась дочурка Хладэна, которая уже ползать начала, да гукать забавно. Нянчась с ней, Пётр почти забывал свои тяжкие думы о разлуке с баркасом и пророчестве Ригеля. Вот и в этот раз, зайдя в дом, он сразу улыбнулся, когда Хладэна, увидев отца, радостно взвизгнула на руках у матери, и потянула к нему свои пухленькие ручонки.
– Хорошо, что ты пришёл, – тут же сказала ему Арги, передавая дочку. – Сейчас Тийе с каменщиками придут и буду доделывать обкладку наших стен кирпичом. А мне нужно, чтобы они не забыли дымоход от очага получше поправить, чтобы дым к нам совсем не пробирался. Хладэна ведь чихает от него, а я поначалу думала, что простыла малютка, да таскала её к Анне.
Дочурка, попав на руки к отцу, тут же вцепилась в его густую бороду и стала что-то лопотать, чем вызвала умильный смех Петра. Он поцеловал Хладэну в пухлую щечку и затряс перед ней погремушкой из ракушек, вызвав ответный звонкий смех ребёнка.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
