не они.
Я повернулась на бок – и крик застрял у меня в горле. В тусклом свете люминария я увидела напротив человека.
Прямо на полу, привалившись боком к стене, сидел Хейрон, без маски и капюшона, и неотрывно смотрел на меня. От страха я обмякла, словно из меня вынули все кости.
Что он здесь делает? Сколько так сидит?
Заметив мой взгляд, он медленно, лениво улыбнулся и слегка склонил голову набок:
– Ты спишь с приоткрытыми глазами. Забавно.
Я едва осмелилась дышать. Если я закричу, придет ли кто-нибудь на помощь?
Хейрон, будто прочитав мои мысли, приложил палец к губам:
– Ш-ш-ш… Не будем лишать остальных драгоценного сна.
Он отодвинулся от стены, и глаза его заблестели. От ужаса я по-детски зажмурилась, словно это могло меня спасти.
Горячие пальцы коснулись моей обнаженной стопы, и я вздрогнула. Обжигая касанием, пальцы двинулись выше, к лодыжке. Дотронувшись до цепочки, Хейрон едва слышно хмыкнул.
Потом он резко придвинулся – меня накрыл его разгоряченный запах, и я задержала дыхание. Совсем рядом раздался хриплый шепот, от которого у меня по спине побежали мурашки:
– Не сейчас, Вира. Скоро.
Только когда дверь с тихим скрипом закрылась, я выдохнула и открыла глаза. Комната была пуста, словно мне всё примерещилось. От пережитого страха меня начало безудержно колотить, и, плача и глотая слезы, я свернулась калачиком.
Даже крики Теней меня больше не пугали.
…Когда незадолго до рассвета мне принесли завтрак, я сидела на кровати, уже умывшись и сменив платье на штаны и рубашку с курткой. Остаток ночи я так и не сомкнула глаз.
На улице при виде моего бледного лица Кинн бросил на меня встревоженный взгляд, а Утешитель Йенар приподнял брови:
– Тяжелая ночь? Надеюсь, Тени мешали не больше прежнего?
От ненависти у меня потемнело в глазах. Он натравил на меня Хейрона, чтобы я не забывала о своем положении, а теперь смеет спрашивать, как я провела ночь?
Я едва сдержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. Но вместо этого подняла подбородок и холодно улыбнулась:
– Жаль, что вы не способны насладиться их криками. Возможно, вам бы это пришлось по душе.
Что-то мелькнуло в его глазах – словно он споткнулся на ровном месте. Совершенно серьезно Утешитель Йенар ответил:
– Надеюсь, вы сохраните присутствие духа и дальше, оно вам понадобится.
Чем ближе к Альвиону, тем более холмистой становилась местность, и теперь дорога постоянно петляла, то спускаясь в низины, то вновь поднимаясь. Мы долго скакали, делая иногда небольшие остановки, чтобы лошади отдохнули.
В обед мы устроили большой привал, но я едва сумела что-то съесть. Меня тошнило от напряжения, недосыпа и страха за наши с Кинном жизни. Мне даже пришла в голову малодушная мысль отдать Утешителю эрендин, лишь бы он оставил нас в покое. Но я тут же мысленно отвесила себе пощечину.
Очнись! Даже если отдашь камень, никакого покоя вам не видать.
Через несколько часов всё решится. И если мы не придумаем, как сбежать, мы обречены.
…До Храма Серры-на-Перепутье оставалось уже недалеко, когда Утешитель Йенар стал всё больше хмуриться, окидывая дорогу внимательным взглядом.
Мы проезжали очередную деревушку, как вдруг на окраине он поднял руку, приказывая остановиться. Потом звучно крикнул:
– Ну же, выходите!
Тут же из-за амбаров справа выехали четыре всадника. Амри и ее люди.
Амри на этот раз была без кепи, и ее белые волосы взъерошились от ветра. Широкоплечий Дорм и коренастый Лайн, встав по обе стороны от предводительницы, мрачно смотрели на Карателей. Генс держался чуть в стороне – его нос выглядел почти как обычно, очевидно, благодаря целительным камням. Неприветливо глянув на меня, он перевел взгляд на Утешителя, лицо которого застыло, не выдавая никаких эмоций.
Наконец Утешитель Йенар холодно усмехнулся.
– Амри… Какая неожиданная встреча! А я-то считал, что, получив свое более чем щедрое вознаграждение, вы уже благополучно добрались до Альвиона.
Она оскалилась.
– Утешитель Йенар, а вот я считала, что вы на пути в Зеннон и вам не терпится скрыться за его крепкими стенами.
При виде Амри, глаза которой безумно сверкали, меня затрясло, но Утешитель лишь смерил ее ледяным взглядом и острым, как стекло, голосом спросил:
– Что вам нужно? Больше денег?
Амри расхохоталась как безумная, вспугнув из травы какую-то птицу. От этого хохота мне стало не по себе.
Наконец отсмеявшись, она подъехала чуть ближе.
– Знаете, в чем ваша самая большая ошибка, Утешитель Йенар? Вы никогда не спрашивали о моем заветном желании. А ведь если бы вы спросили, я бы ответила так. – И Амри с чувством провозгласила: – Больше всего на свете, Утешитель, я хочу выдрать глотки Огасту и Ние Бернел. Желательно своими руками.
Поводья в руках Утешителя дрогнули, а сзади, со стороны Хейрона, мне послышался резкий вдох.
Амри между тем продолжила, и лицо ее странно подергивалось, словно сдерживать свои эмоции ей стоило большого труда.
– Вы же помните, что именно Бернелы разорили и довели до самоубийства моего мужа? Они забрали у меня всё до последнего денежного камня, даже помолвочные кольца с черным жемчугом, которые…
Голос ее сорвался, а у меня в ушах зазвенело.
Не может быть. Наши с Хейроном кольца…
Справившись с собой, Амри вновь заговорила:
– Я уж было смирилась с тем, что месть Бернелам, увы, отменяется, как вдруг выяснилось, что среди наших гостей находится их сынок собственной персоной! Хейрон, верный пес Зеннона…
Лицо женщины так исказилось от ненависти, что я спряталась за козырьком кепи, лишь бы этого не видеть. Тяжелым низким голосом она сказала:
– Отдайте мне его, Утешитель. Отдайте и дальше делайте что хотите – я не буду чинить вам никаких препятствий. Ваши дела и тайны меня не интересуют.
Не спуская глаз с Амри, Утешитель громко спросил:
– Кто?
В его голосе прозвучала сталь, и я вдруг поняла, что он обращается к нам.
– Кто продал меня Амри?! – повторил Утешитель и обернулся. Его голубые глаза словно выстыли изнутри – сплошной лед, ничего человеческого.
Воцарившаяся тишина зазвенела, пересыпаясь легким цокотом копыт.
Даже Амри, видимо, что-то почувствовала. Она выпрямилась в седле и преувеличенно равнодушным тоном сказала:
– Имейте снисхождение, Утешитель. Ему не столько заплатили, сколько припугнули.
Но Утешитель Йенар так посмотрел на нее, что она осадила лошадь назад.
– Я не отдам вам Хейрона.
Амри сощурила глаза.
– В таком случае нам лучше начать переговоры.
И она вытащила меч из ножен. Вслед за ней вытащили мечи и ее товарищи. На навершиях и гардах блеснули камни, и у меня засосало под ложечкой.
