и замечаю с заднего пассажирского сиденья настороженный мамин взгляд.
— Ася, что тебя беспокоит?
— Ты о чём, мам?
— Я всё вижу. Неужели, поссорились со Стасом?
— Нет. Это другое. Не хочется загружать ваши головы перед отпуском.
Вздыхаю. Поворачиваю на нужную ветку магистрали, ведущую в аэропорт. Здесь поток машин заметно меньше, чем в городе. Я выбираю комфортную для себя полосу, и увеличиваю скорость до максимально допустимой. Стрелка на спидометре подскакивает до ста километров в час. Чуть-чуть больше, это ведь не страшно?!
— Хочешь, чтобы я провела отдых, гадая что у вас случилось?
Да, она шантажирует меня!
— Блин, мам, не место для такого разговора. Но ладно. Стас хочет повидаться с родителями, — выпаливаю я, не забывая смотреть на дорогу.
— Его ученик что-то натворил? — удивляется мама, но ловит мой взгляд в зеркале и хмурится. — Или… — она бросает взгляд на отца, сидящего рядом с ней.
— Да, — подтверждаю я её догадку.
— И как ты к этому относишься? — этот вопрос задаёт отец.
— Как я могу относиться? Я всегда на его стороне, ты же знаешь!
— Мне это не нравится, — качает головой мама. — Олег, поговори с ним. Он прислушается к тебе. Ни к чему им встречаться. Из этого ничего не выйдет.
Мама заняла мою позицию, когда всё узнала. Она, как и я, винила родителей Стаса в плохом с ним обращении. Даже назвала его «жестоким». И очень сокрушалась, что её любимая актриса в жизни оказалась «бесчувственной стервой». Больше она на неё смотреть не могла. Зато с Сан Санычем легко нашла общий язык, удивляясь тому, что у него с ней гораздо больше общего, чем с родной дочерью.
— Таня, Стас взрослый мужчина. И это его решение. Я не буду вмешиваться. И ты перестань кудахтать над ним, как курица-наседка.
По-моему, папа сейчас перегнул палку, потому что я вижу, как бледнеет мамино лицо, но через секунду её щёки вспыхивают огнём.
— Как кто? — мамин яростный шёпот вызывает у отца ощутимый приступ раскаяния за свои слова. Он то и дело открывает и закрывает рот, не находя нужных слов.
О, господи! Только не это! Чёрт, я так и знала, не стоило им это рассказывать. Я вижу их отражение и волнуюсь, как бы их отпуск не оказался под угрозой срыва.
— Мне тоже это не нравится, мам. — Решаю вклиниться в их безмолвную перепалку и дать время отцу, придумать слова-извинения. — Но ему надо закрыть этот гештальт раз и навсегда и уже перестать мучиться.
— Вообще-то ты права, — чуть подумав, отвечает мама. — Только не оставляй нашего мальчика наедине с этими монстрами.
«Нашего мальчика». Невольно улыбаюсь и про себя благодарю эту чудесную женщину за её любовь к моему мужу. За всё, что она сделала и для меня, и для него, и вообще для нас всех.
Да, она всегда много работала, но при этом я никогда не была обделена её вниманием. Я всегда чувствовала её поддержку, ощущала участие в моей жизни. Именно благодаря ей я стала той, кто я есть. Да, что там, говорить, мои родители оба являются примером для меня, ну за исключением некоторых ошибок. Впрочем, у кого их нет?! Они подарили мне счастливое детство. Теперь-то я знаю как это важно. И что такое достаётся далеко не всем детям.
Слышу, как они шепчутся на заднем сиденье, и стараюсь не подглядывать за их тихим примирением. Знаю, что у них всё будет хорошо. И у нас со Стасом тоже!
К спортивному клубу подъезжаю чуть раньше оговоренного времени. Поэтому оставляю машину на небольшой стоянке перед ним и иду внутрь. Вхожу в тренировочный зал и оглядываю его в поисках Стаса. Замечаю его в самом дальнем от входа углу огромного открытого помещения. Он стоит на ринге между двумя парнями и что-то им объясняет, активно жестикулируя руками. Невольно улыбаюсь и направляюсь к нему. Прохожу мимо рядов подвешенных к потолку боксёрских груш. Ребята, что сейчас тренируются на них, останавливаются и пропускают меня, не забыв произнести короткое приветствие. Я часто заезжаю по вечерам, и поэтому меня знают почти все ученики Стаса.
Останавливаюсь напротив ринга и складываю руки на груди, наблюдая за действием. Стас стоит спиной ко мне, но я вижу, что на его руках боксёрские перчатки. Парни, которым на вид лет по пятнадцать, тоже в перчатках, но на их головах ещё присутствуют и защитные шлемы. Стас в замедленном темпе показывает приёмы защиты и нападения, используя одного из парней. Потом стаскивает с себя перчатки и отбрасывает их в сторону. Отходит на несколько шагов в сторону и машет ребятам, те сходятся. Он наблюдает за ними, а потом останавливает свистом.
Один из ребят бросает взгляд в мою сторону и Стас тут же разворачивается. Его лицо озаряет улыбка, когда наши глаза встречаются. Я тоже не могу не улыбнуться. Люблю видеть его такого счастливого. В своей стихии.
— Пять минут, — кричит он мне сквозь шум ударов о кожаные боксёрские груши. — Можешь подождать меня в тренерской?
Я киваю и иду в противоположный угол зала. Там располагаются раздевалки, душевые и тренерская. Возле раздевалки стоят два подростка, и до меня доносится их разговор.
— Я слышал, Ярый никогда не проигрывал. Он охеренный. Ты видел, как он сегодня тренера Шувалова завалил. Одним ударом.
Чтоо? Я останавливаюсь и разворачиваюсь к непринуждённо болтающим пацанам. Тот, что стоит ко мне лицом, фокусирует на мне свой взгляд и бледнеет. Второй резко разворачивается.
— Здрасьте, Анастасия Олеговна. Как ваше ничего? — фальшиво улыбается парень, и я узнаю в нём самого непоседливого подопечного Стаса.
— Здрасьте, — таким же тоном отвечаю ему. — Весьма неплохо. Как ваше ничего, Константин? О чём беседуете?
— Ой, да нам пора. Некогда болтать-то. Мы ещё сёдня дежурные по залу, — лепечет Костик, пятясь от меня и утаскивая за собой товарища.
Я лишь качаю головой. Вхожу в тренерскую. И сразу цепляюсь взглядом за фотографию Вани Филатова. Его улыбающийся портрет стоит на полке в компании победных лент и кубков боксёрского клуба. Так Стас чтит память трагически погибшего друга. Я разглядываю награды, за год их здесь скопилось
