восстановлена, пришли в ярость и опять напали на Балембанган и прикончили всех жителей, включая женщин и детей. Почти в то же время некий голландец, майор Маллер, исследовавший непроходимые леса Борнео, был жестоко убит охотниками за головами.
Терпение Англии и Голландии, также имевшей процветающие колонии на юго-западном побережье острова, лопнуло. Следовало положить конец пиратству. Устаревшие канонерки не успевали прийти на помощь кораблям: им было не угнаться за юркими и быстрыми, словно стрижи, лодками проа. В бой вступила тонкая английская дипломатия; как обычно, ее представителей посетила дьявольски гениальная идея – Лондон заключил договор с Гаагой.
Поскольку пираты утверждали, будто они мусульмане, из Маската доставили то ли настоящего потомка великого Магомета, то ли ряженого и отправили к разбойникам. И что бы вы думали? Зеленый тюрбан и Коран смогли сделать то, что не сумели пушки. У устья реки Варауни, несущей с гор свои кристально чистые воды, построили городок, дабы поселить в нем «посланца из Мекки», которую тот, скорее всего, ни разу в глаза не видел.
Короче говоря, и волки сыты, и овцы целы. Первый султан, понимая, что его подданные – отъявленные пираты, какое-то время терпел их выходки. Затем повесил экипаж одного проа, взявшего на абордаж прогулочную яхту близ Мангалума. Корабль вернулся в порт с развешенными на реях пиратами. Казнь произвела сильное впечатление на разбойников: они поутихли, впрочем ненадолго.
Малайцы плодятся, точно саранча. Однако, вместо того чтобы мирно возделывать свои тучные земли, они предпочитали жить разбоем. Пираты продолжали нападать на парусники и колонии до тех пор, пока сын первого султана при поддержке артиллерии Лабуана и Понтианака, не положил конец бесчинствам, которые могли навлечь на него гнев великих европейских держав.
Наказание было суровым, ведь второй султан, сын первого, чувствовал за собой всю мощь артиллерии белых людей. В один прекрасный день в порт вошло полдюжины кораблей. С их рей гроздьями свисали мертвецы.
Разбойники усвоили страшный урок, и понемногу пиратство сошло на нет. Некоторые из пиратов остались жить на севере острова, где они укрывались от канонерок в глубоких лагунах, надежно защищенных песчаными косами.
Энергичные действия Селима-Баргаши-Ампарланга, дальновидно прибавившего к своему арабскому имени малайское, принесли должные плоды. Абордажи случались все реже. В 1848 году, когда англичане, строившие великую империю, захватили Лабуан, нападения уже можно было пересчитать по пальцам.
Варауни, подобно прочим малайским портам, сделался вполне безопасным местом. Туда приходили суда из Индокитая, Кантона и Калькутты. Однако спокойствие это стоило считать скорее показным, поскольку малайцы не мыслят жизни без пиратства. Их пьянят и будоражат боевые кличи и крики умирающих, звон стали и запах пороха. Такой человек, как Янес, легко мог бы посеять тут ветер и пожать бурю, перевернув весь Варауни с ног на голову…
На корабельном хронометре было без десяти два, когда на борт вернулся великан Мати.
– Итак? – спросил у него Янес.
– Все устроено, хозяин. Я купил дом, достойный раджи, обставленный в китайском стиле.
– Значит, можно заселяться?
– Когда пожелаете.
– Позови моего китмутгара.
На мостик поднялся индус:
– Чего желает ваше высочество?
– Когда сойдем на берег, отправляйся с Мати в дом, который он мне купил, и подготовь все необходимое для праздника. Завтра вечером я хочу устроить роскошный прием.
– Слушаюсь, ваше высочество. Это все?
Янес не ответил. Он как раз увидел красную с золотом лодку, отчалившую от берега. В ней сидели двенадцать гребцов и секретарь султана. Португалец открыл кошель и достал оттуда несколько драгоценностей.
– Этого хватит, чтобы подкупить целую дюжину сановников, – пробормотал он. – Да, эта вылазка обойдется нам недешево, но мы богаты, и мне еще ни разу не приходилось запускать руку в казну Ассама.
Лодка быстро приближалась. Гребцы в двенадцать глоток орали какую-то дикарскую песню. Секретарь поднялся на борт яхты со словами:
– Милорд, султан ждет вас на площади. Ему не терпится с вами встретиться.
– Вообще-то, он мог бы принять меня и в своем дворце, – сухо заметил Янес.
– Увы, праздник невозможно было отменить. Иначе народ взбунтуется.
– Ну, хорошо.
Португалец спустился в лодку. Гребцы приветствовали его оглушительными криками. Сто, а может, и всего пятьдесят лет назад точно так же вопили пираты, идя на абордаж. Янес уселся рядом с секретарем, и тот сам взялся за румпель.
На пристани собралась внушительная толпа. Бугисы, макасары, борнейцы, малайцы, даяки, китайцы и темнокожие семанги окружили зеленую колесницу с позолоченным куполом, водруженным на шесть резных столбиков, в которую были запряжены два зебу – небольших горбатых вола, что славятся своей быстроходностью.
Всем не терпелось собственными глазами увидеть настоящего английского посла, хотя столь любимый этими кровожадными людьми праздник на площади алун-алуне уже начинался.
Снисходительно поприветствовав собравшихся взмахом жезла, секретарь выбрался из лодки, Янес – за ним. Они уселись в колесницу на шелковую кармазинную перину с золотыми кисточками.
Молодой возница-малаец свирепо дернул зебу за хвост, и те рванули вперед, едва не сбив с ног зевак, которым пришлось спешно укрыться в лавочках и близлежащих дворах. Никто не роптал. Все знали, что султан беспощаден, и в случае малейшего возмущения их головы без счета полетят с плеч.
Через четверть часа бешеной скачки по пыльным ухабистым улицам, застроенным неказистыми домишками, колесница подкатила к площади.
Там соорудили что-то вроде амфитеатра из бамбука, из стволов которого сплели решетки, чтобы дикие звери не могли достать зрителей, коих собралось несколько тысяч. Публика толкалась и напирала, стоял неимоверный гвалт.
На помосте, застеленном богатыми коврами и украшенном зелеными гирляндами из шелка, символизирующими власть пророка, восседал султан Селим-Баргаши-Ампарланг.
Нынешнему властителю Борнео, как и прочим мелким султанишкам Индомалайских островов, теперь ни к чему становиться могучим воином. Это был щуплый, смуглый, яркоглазый человечек с редкой, уже начавшей седеть бороденкой, в длинном халате зеленого шелка, расшитом золотыми нитями, и гигантском тюрбане.
Султан, похоже, чувствовал себя в безопасности: позади него выстроились вооруженные малайцы и даяки, а кроме них – сотня раджпутов-наемников, готовых по малейшему знаку посеять в городе смерть и ужас.
Янес поднялся по ступеням, покрытым персидским ковром, неизвестно какими судьбами попавшим в эти края, и поприветствовал султана, небрежно коснувшись края пробкового шлема: он ведь представлял державу, способную захватить весь султанат за сутки.
Молодой возница-малаец свирепо дернул зебу за хвост, и те рванули вперед, едва не сбив с ног зевак…
– Добро пожаловать к моему двору, – произнес султан. – Мне доложили о вашем прибытии. Я не сомневался, что путешествие пройдет как нельзя лучше, хотя наши моря не назовешь безопасными, несмотря на все мои
