Я вышагивала по винтовой леснице, очень надеясь, что ярус новейшей истории сегодня свободен. В числе обязательных предметов для старших курсов история, тем более новейшая, не значилась, а первокурсники вряд ли заинтересуются дополнительной информацией. Хотя, если в этом году в академию приняли кого-то вроде Мотаны Лавбук…
От подъёма по бесконечным пролётам сбилось дыхание, и я остановилась перевести дух у очередной двери, хранящей тома книжной мудрости. К тяжелому полотну было приколочено сразу несколько табличек с надписями: «Землеведение», «Картография», «Океанология» и прочие. В миг потеряв интерес к географической чуши, я потёрла глаза, в которых летали мушки, развязала накидку и помахала полами. Душно!
Горящий факел на стене напомнил мне о недавней трусости. В этот раз трогать его я не стала, просто шагнула на следующую ступень, намереваясь на ходу предаться размышлениям о Кирмосе лин де Блайте, но застыла, услышав знакомый женский голос.
— Интересно, будешь ли ты так же нравится Лониму без своих тусклых лохм? — донеслось из-за двери.
И следом — возня тел и странное бряцанье. На оружие не похоже, но явно не бумажные страницы. Скорее всего, сталь. Я подобралсь ближе, стараясь не выдавать шагами своего присутствия. Осторожно приложилась ухом к двери.
— Прекратите! — совсем неожиданно всхлипнула Сирена. — Отпустите меня!
— Вот так, — снова металлический лязг и последовавший за ним жалобный стон студентки Эстель.
Мне послышалось? Сирена Эстель, гордая и насмешливая аристократка, которая умела стрелять словами не хуже, чем я — стрелами, — плачет? Я нахмурила брови и плотнее прижалась к обтесанному дереву, щекой упираясь в одну из надписей. Это уже походило на зловещие совпадения — в глухих коридорах библиотеки мне чудились совершенно невероятное вещи. Причём, тоненький плач серебристой лилии удивлял не меньше золотистого отблеска перчатки стязателя. И почему-то злил.
Попадаться на глаза бывшей подруге не хотелось, к тому же её благополугичие с недавних пор — совсем не моя забота. Стоило бы пройти мимо, подняться выше, — туда, где на страницах хроник ждал меня Чёрный Консул… Но Сирена, как и я, никогда не плакала… Что же могло её довести до такого состояния? Перед глазами на секунду встала жуткая картина истекающей кровью серебристой лилии, умирающей у меня на руках.
Третий совершенно отчётливый всхлип перешёл в девичий плач, и я не сдержалась. Пнула дверь с такой силой, что книжные шкафы задрожали, и пламя свечей дёрнулось от ветра.
Я готова была с разбегу налететь на того, кто посмел ранить леди Эстель, но внезапно остановилась. Картина открылась не совсем та, которую я себе представила секунду назад, но всё же неприятная: ошарашенная Лилия с ножницами натягивала волосы Сирены, пока Ракель и ещё какая-то целительница удерживали руки студентки Эстель. В единственном здесь синем тиале девушки кружился вихрь Вейна, в глазах плескалось отчаяние, а за спиной — огромная, во всю стену карта Квертинда: ледяные пики Галиофских утёсов, жирная точка Лангсорда в центре Иверийского престольного округа, бескрайний Данужский лес, Полуостров Змеи на западе, южный Удел Батор вдоль кромки Марииского моря…
Что целительницы забыли в отделе факультета Вейна? Эти трое обладательниц змеиных тиалей явно свернули не туда и сейчас это поняли, застыв с открытыми ртами. По крайней мере, мне очень хотелось, чтобы мой вид красноречиво об этом говорил.
Ещё не до конца осознав ситуацию, я привычно оценила слабый захват девушек и нашла четыре способа избавления. Выбор представлялся от сложной и агрессивной контратаки до простого, но безопасного для всех участников побега. Жаль, что до моей стихии очень далеко — семь пролётов вниз, значит, магия отменяется… Инстинкт боевого мага активно работал, заглушая эмоции, но потом я снова взглянула на Сирену.
Пухлые щечки блестели от влаги, сорочка была разорвана, а вместо тугих пружинок у лица надо лбом торчали колючие пучки. Её остригли почти наполовину, и бедняжка сдавленно подвывала, глотая слёзы. У ног соломенной лужицей растекались некогда прекрасные локоны леди Эстель, которые мне всегда так нравились.
Зубы сами собой сжались чуть ли не до хруста.
В последнее время жестокость и агрессия стали моими постоянными спутниками. Я пребывала в состоянии бесконечной злобы, и каждый взгляд в мою сторону, каждая мимолётная фраза, добрая или злая, вызывали раздражение. Я научилась сосуществовать с собственной тьмой и подавлять её проявления, научилась лицемерить и сдерживать чрезмерную враждебность. Сейчас же, глядя на медленно летящую со щеки Сирены слезинку, мне показалось, что до этого момента я не злилась никогда. Не знаю, может, сказалось напряженное утро или постоянное ощущение преследования, а может, мне и вправду было жаль Сирену, но в этот момент меня просто затрясло от ледяной ярости, которая не оставила трём поганым ведьмам шансов на спасение. Изо всех сил сдерживая желание в три выстрела закончить это представление, я подчёркнуто спокойно развернулась и прикрыла за собой дверь.
— Посторожу вход, — подняла я уголок губ, прислоняясь лопатками к деревянному полотну. — Чтобы никто не вошёл… и не вышел.
Ярость вдруг смешалась с наслаждением. Я довольно прищурилась, как почуявший добычу хищник. Выход здесь был только один, и чтобы покинуть этот ярус, обречённым лисицам придётся сразиться со мной. О, да! Я желала этого сейчас как никогда — оказаться по ту сторону мешка, где за спиной дёргаются в предсмертных конвульсиях напуганные жертвы. Размяла пальцы, потянула шею, уже ощущая, как разгоняется кровь от предвкушения драки. Или избиения. Сейчас мне было всё равно — моя личная справедливость подсказывала мне, что эти гадины заслужили хорошей трёпки. Такой, чтобы плазны всего целительского факультета не хватило на восстановление их стройных тушек.
Лилия нелепо дёрнулась, выставила перед собой ножницы, защищаясь. Незнакомая девушка спряталась за спиной плачущей Сирены, и только Ракель осталась неподвижной. Теперь я улыбнулась ещё шире, по-настоящему. И негромко рассмеялась: боги, какие нелепые попытки избежать наказания! Мне даже оружие доставать не пришлось — недоумение на лицах всех четырёх девушек сменилось откровенным ужасом.
— Смотри, Сирена, твоя верная псина прибежала, — нашлась первой Ракель, всё ещё удерживая за плечо студентку Эстель. — Ты забыла уроки пантеры, пустышка? Думаешь, я больше не способна ни на что подобное?
— Рискни, — коротко предложила я и сложила руки на груди. — Заодно и узнаешь, на что теперь способна я.
От этого простого жеста Лилия вскрикнула, выронила ножницы и подняла руки. Я едва удержалась, чтобы не захохотать: кажется, Зак всё-таки поделился впечатлениями от последней встречи со мной.
— Спустишь на нас свою собаку? — чётко и громко проговорила Ракель над ухом Сирены, толкая её мне на встречу. — Или сорокина дочь тебе больше не подчиняется?
Карнеум за плечом стал тяжелее и громче: чёрная сталь притягивала ладонь, и мне даже пришлось обхватить песочный тиаль, чтобы не поддаться зову оружия. Для начала нужно было вытолкать Сирену, а уже потом можно будет выпустить то, что клокотало во мне гремучей раскалённой смолой.
