вшил в сознание смертельную установку на случай, если она узнает правду.
— Если бы не Рэйзельд, отец, я была бы либо мертва, либо продолжала существование как рабыня Зельто.
Некромант сделал шаг назад. Лорды, оказавшиеся рядом, расступились, воззрились на мужчину с непониманием и ужасом. А я холодно улыбнулась в глаза своему мучителю, ощутив как мои руки обнял огонь, нежно ласкающий кожу, но опаляющий ткань одежды.
— Это правда, Зельто? — голос отца прозвучал резко и низко, но наполнил весь зал, заставив вздрогнуть стёкла в оконных рамах. Некромант сделал еще шаг назад, беспомощно оглядел зал, словно искал поддержки, а потом вдруг резко вскинул руку, отпуская руну, которую, как оказалось, все это время держал наготове.
Глава 44
Огонь взвился вверх, но никакого урона не нанес заклинанию. Я ахнула, ощутив как сжались легкие, которым вдруг не хватило воздуха, и осознала, что это сильная ментальная руна. “Шадас нилай”. Именно та руна, которую Зельто долгие годы разрабатывал как аналог “печати сознания”, способный пройти сквозь любые щиты. Когда-то мне уже пришлось испытать ее на себе, а сейчас руна стремительно двигалась в сторону моего отца.
— Папа! — испуганно взвизгнула Аурэлия, увидев, что и ее щит бессилен. Одновременно с воздушным заслоном заклинание непринужденно миновало и земляной. Время словно замедлилось. Я наблюдала как отец сделал два быстрых шага назад, но с ужасом поняла, что заклинание неумолимо его настигнет.
В момент, когда мое сердце скатилось в пятки, перед королем из серой дымки возник человек. Руна со всего хода врезалась в него. Мужчина покачнулся, но устоял на ногах. На несколько секунд в зале повисла гробовая тишина, а после этого спаситель поднял на некроманта карие глаза и ухмыльнулся:
— Не сработало.
— Как? — ахнул некромант, шокировано глядя на невредимого Рэйзельда. Шадас нилай должна была сделать тело неподвластным хозяину, практически мертвым, марионеточным, а разум запереть в нем как в клетке, оставляя способность лишь наблюдать.
Менталист спокойным уверенным шагом направился в сторону врага и язвительно напомнил:
— Я и так уже заперт в мертвом теле.
Некромант стиснул челюсть, пятясь, и принялся поспешно выплетать новую руну.
— Схватите Зельто! — отдал приказ король, придя в себя после потрясения. Королевские солдаты бросились на врага, но герцог де Варио быстро метнул в стороны чёрные нити и мужчинам пришлось отскочить в стороны.
— Не подходи, Рэй, а не то я…
— Шадин лие, — перебил несформированную угрозу строгий девчачий голосок. Зельто замер на полуслове и будто окаменел. Его руки безвольно обвисли, взгляд стал пустым, лицо разгладилось.
«Печать сознания». Пресловутая руна менталистов, которую ранее не способен был наложить ни один эспер в одиночку, только что была воплощена в жизнь ребенком. Я ошарашено смотрела на Мирабель, которая выскользнула из-за спины Зельто и подбежала к папе. Мое удивление разделяли все присутствующие. Со стороны лордов послышались осуждающие и испуганные шепотки.
Герцог де Умарри задвинул маркизу себе за спину, а сам опустился на одно колено и быстро заговорил:
— Ваше Величество, я не снимаю с себя вины. Я действительно похитил и заблокировал память… — быстрый взгляд в мою сторону из-под бровей: — девушку, которую считал падчерицей Зельто. Я признаю, что нарушил закон и готов ответить по всей строгости, но я по прежнему умоляю вас пощадить всех остальных жителей Северного особняка.
— Да, пощадите! — взвилась Стелла. — Я ещё так молода! Прошу вас, Ваши Величества…
Отец жестом заставил Стеллу заткнуться. Рэйзельд, не поднимая головы, ждал ответа. Из-за его спины испуганно выглядывала Мирабель и бросала на меня умоляющие взгляды.
Мне вспомнилась сцена из прошлого. Тот день, когда в поместье некроманта пришел мужчина, умоляя спасти его ни в чем не повинную дочь от смертельной болезни. Эти изумрудные глаза смотрели на окружающих с таким же страхом и надеждой.
— Кто посмел освободить менталиста? — громогласно вопросил Ярл, осматривая своих подданных.
— Я, Ваше Величество, — вперёд шагнул доктор Равик, выглядел мужчина спокойно и уверенно. Я помнила этого целителя. Он всегда лечил королевскую семью. Ярл де Альтрегор хотел что-то сказать мужчине, но Хильдина вдруг положила ему руку на плечо, заставляя передумать. Король лишь взглянул в глаза жене, а затем недовольно повернулся к менталисту, но заговорить ему вновь не позволили.
— Отец, — вперед подалась Аурэлия. — Прежде чем ты что-либо решишь, Сибил должна закончить одно дело.
Ярл вопросительно поднял бровь, глянув на меня, а я обернулась к сестре и неверяще спросила:
— И ты мне поможешь?
— Конечно, — она весело мне подмигнула, а потом бросила взгляд на Йотеста, замершего неподалеку от королевской четы. Я хмыкнула: не получится у этих двоих сохранить между собой «только дружбу», отчего-то я в этом уверена. Аурэлия лишь загадочно улыбнулась, уловив мою последнюю мысль, но все же произнесла: — Я возьму на себя руну. Помнишь ее?
Я кивнула и воссоздала в памяти рисунок. Пока Аурэлия выводила в воздухе нужное изображение, я засмотрелась в глаза Рэйзельда. Он глядел на меня снизу вверх, так и не поднявшись с колена, и в этом взоре была смесь отчаяния и нежности, от которой внутри, где-то за солнечным сплетением возник непреодолимый жар, будто мое нутро раскалилось до предела. Я прикрыла веки и сосредоточилась на этом ощущении.
“Из большой ненависти или любви только лишь способен огненный породить Искру.”
Уцепившись за раскаленное естество я потянула его наружу и тут же едва не закричала от боли.
“Выход ее сопровождается болью, ибо с ней человек делит и свою душу и свое тело и свой разум на части”
Было ощущение, что я рву мышцы, сухожилия и ломаю кости одновременно. Прошло всего пару секунд, но мне казалось, что я не могу справиться с неистовым огнем уже сутки.
— Нет, — ошеломленно выдохнул Рэйзельд.
— Искра, — восхищенные тихие возгласы посыпались со всех сторон. Холл наполнили восторженные вздохи.
Я, наконец, распахнула глаза и подтолкнула ослепительно яркий огонёк к руне сестры. Искра идеально встала на предназначенное для нее место, и тогда Аурэлия толкнула руну к менталисту. Герцог не сопротивлялся, лишь недоуменно смотрел на меня. Едва заклинание проникло в тело, мужчина охнул и согнулся.
“И не имеет власти над носителем первородного пламени смерть и заклинатели ее — некроманты, ибо Искра — сама жизнь”.
— Папа? — испуганно воскликнула Мирабель. Я тоже дернулась вперед, но меня удержала сестра, напряженно наблюдая за поведением менталиста.
Герцог де Умарри медленно разогнулся. Он поднял руки, согнул их в локтях и сжал кулаки, неверяще смотря на собственные пальцы, а потом обернулся к дочери:
— Бель, иди ко мне!
Девочка, счастливо взвизгнув, кинулась
