Книга Верное сердце - Константин Константинович Романов

— Идолом, — слегка улыбнувшись, добавила она.

— Для меня было великой честью продолжить это дело до окончания боя, нести ваше знамя над головами людей, — продолжал юный барон. — И я хотел бы вернуть его вам. Оно рваное, грязное, но проверенное в бою. Приносит удачу.

— Благодарю, барон Урфус. Благодарю за то, что вы помогли нам, — Нара взглянула на строй рыцарей и солдат впереди, разглядела знакомые дворянские лица, что улыбались ей. — Значит, передумали. Никогда не поздно сделать выбор.

Юноша и старик переглянулись, Кэрвдон кивнул барону, тот поклонил голову, словно понял намёк.

— Отдайте знамя моим рыцарям, пусть вернут домой, — сказала герцогиня, а юноша кивнул. — А остальные, сир? Кто ещё выжил?

— Чародеи почти в полном составе, — отвечал командир рыцарей. — Погибла чародейка графини Абаллии, которая владела заклятьем телепортации. Попыталась телепортироваться на второй ледник, но там была засада. Грифоний наездник вернул растерзанное тело на землю.

Нарнетт промолчала. Жестом позвала благородных за собой. Они шли втроём вдоль линии повозок. Военные кланялись им, слуги позади бросали в небо головные уборы, радостно скандируя свои «ура», чародеи провожали герцогиню веерами искр, пускаемыми в воздух.

— Андалф собирается бросать службу, — продолжал Кэрвдон. — Хочет стать мастер-волшебником. Будет на старости лет учить смену для Ольты, сам лезть больше никуда не хочет.

— Нельзя ругать его за это, — отвечала девушка, осматривая кланяющиеся шлемы.

— Мы потеряли треть грифонов, сорок рыцарей и до сотни оруженосцев, — Кэрвдон помахал рукой стоящим настрёме стрелкам, те разоружились, убрав болты в колчаны. — Пехоту ещё считаем, у места сражения сегодня утром нашлись двое выживших, грифоний наездник доложил аккурат перед вашим возвращением. Потеряли около трёхсот пешими.

— Эти жертвы не будут забыты, — сказала герцогиня. — Клянусь своим родом.

— Ваше благородие, вы не могли бы оставить нас? — спросил старый рыцарь у барона, тот поклонился и отошёл в сторону, сворачивая знамя. — Госпожа… Вы действительно возвращаетесь? После всех своих трансформаций?

— Я никогда не брошу своё дитя. Свою землю. И вас, верных подданных. У каждого из вас столько тёмных сторон за душой, но в вас есть много светлого, того, чего мне будет не хватать оставшуюся жизнь, не знаю, как долго она продлится. Особенно — в вас пятерых.

— Уже не пятерых, моя герцогиня, — сказал Кэрвдон, проводив её до раскинутой у башни палатки. — Кажется, остался я один.

— Я поговорила только с двумя, — Нарнетт вступила в палатку, где были разложены её вещи и кропотливо занимались убранством слуги. — С тобой и с Орто. Ещё немного удалось пообщаться с Кибеаном перед его смертью. Кто двое последних? Они мертвы, клятва не держит тебя.

— Ваш отец посвятил Порлехта незадолго до своего отъезда, — проговорил Кэрвдон. — Он был рыцарем, но при дворе никто не знал об этом, хотя, как и я, он носил на одеждах ваш фамильный герб, ведь мы служим вашему роду. Последний живой помимо меня рыцарь поведал об этом. И он хочет поговорить с вами перед исполнением своего долга.

— Не называй имя, — вздохнула Нара, взмахом руки призвав слуг покинуть палатку, что те сделали, оставив герцогиню и рыцаря вдвоём. — Произношение этого имени сейчас только ранит меня.

— Подождём его, госпожа, — рыцарь пододвинул кресло, Нарнетт села, а он встал за столом и начал разглядывать карту. — Некуда торопиться. Оставшиеся твари бежали с гор, ваши помощники спрятались в своих катакомбах. Скоро всё вернётся на круги своя.

— Кроме гражданской войны в королевстве. Она только набирает обороты, — тоскливо заметила Нара. — Кэрвдон, считаешь ли ты моё решение правильным? Я выложила тебе всё.

Рыцарь отвлёкся от карты, взглянул на неё. Недовольно хмыкнул, но ответил:

— Главное, чтобы ваша семья была счастлива. Если попытка прекратить называемый вами «цикл» удастся, то больше никто из ваших потомков не будет стоять перед дилеммой. Никто не будет решать, стать ему чудовищем или остаться человеком.

— Я поняла за последнее время, что даже в чудовищном облике можно сохранять человечность, — сказала она. — Можно чувствовать, главное — остаться среди людей, среди близких.

— И видеть их смерти, — мрачно констатировал командир рыцарей. — Это выбор о двух концах. Сложный выбор.

Нарнетт замолчала, свела ладони вместе у лица, словно прочитала молитву. Рыцарь решил сменить тему:

— Не будем о грустном, госпожа. Позвольте доложить. Грифоньи наездники обыскали логово чародея. Да, именно он с помощью сложных устройств управлял погодными явлениями. Хотя там, — Кэрвдон кивнул в сторону, — за горами погода явно испорчена могущественной магией.

— Горы — граница между мирами живых и мёртвых. И эту границу стерегла моя семья. Башню уничтожили?

— Вместе с устройством, грифоны привезли взрывчатку. Андалф не решился взять для изучения, сказал что-то вроде: «это относится к техномагии, а потому не принадлежит к нашему миру». Нашёлся дневник чародея, — рыцарь дал герцогине в руки потрёпанную книженцию. — Здесь описывалось его знакомство с Валдисом Унгарттом, вынужденная дружба с Абалтуном и прочие вещи, порочащие честь академической школы. Да, волшебник этот — один из лучших выпускников какого-то года.

— Хмм… — Нарнетт пролистала несколько страниц, пытаясь найти что-то интересное. — «Следи за тварями. Когда мы начнём, вы займётесь герцогством Сальвиар». Кажется, он выписал это цитатой, словно из какого-то письма. А я не верила, что всё это — спланировано иными силами. Опять нас касается большая политика.

— Если вести себя тихо, иные силы не заметят нас, — заметил «приёмный отец». — Мы можем провести всю гражданскую войну в покое, не участвуя в ней.

— Боюсь, мой дорогой рыцарь, отсидеться не получится. Придётся делать выбор. Рано или поздно. Позови слугу, пусть приведёт мою родню. Хочу попробовать познакомить вас.

Спустя несколько часов послышался призыв с востока. Нара всё это время провела в палатке за беседой с дальней роднёй и Кэрвдоном. Все вместе Мэссиры пытались объяснить старому рыцарю, когда именно ему нужно будет прислать сюда отряд с телегами. И что лучше данный процесс контролировать самому. Вампиры не нравились «приёмному отцу», но ему нравилось их благоприятное расположение к его «приёмной дочери». Иногда Нара замечала, что он улыбается. Этот суровый рыцарь не переставал удивлять её.

В палатку вошёл слуга, объявил о прибытии нескольких наездников. Нарнетт отряхнулась, встала: первым гостем был Нарт, он одарил присутствующих поклоном. Затем, хромая, вошёл Мэльдан. Поклонившись, он позвал третьего человека, что остался снаружи.

Следом появился Коленетт. Лицо обветрено, усталый взгляд. Он узнал мать, улыбнулся, кинулся к ней. Нара не по этикету перемахнула через стол, рваное платье не мешало ей. Они сцепились в крепких объятьях. Люди одобрили улыбками, вампиры молча наблюдали. Герцогиня поцеловала сына в лоб, прижала к себе.

— Никаких кошмаров у тебя не будет. Доверься мне, — прошептала она. —